Софи Кинселла - У меня есть твой номер
— Простите. — Еще одна ледяная улыбка. — Мистер Рокстон будет занят до конца дня, а большинство других сотрудников уехали на конференцию. Наверное, вам стоит позвонить его помощнице и договориться о встрече. А теперь вы не могли бы уступить дорогу другим нашим гостям?
Она буквально выпроваживает меня.
— Послушайте, мне необходимо увидеть его. — Я бросаюсь к эскалаторам.
— Простите! Вы не можете проникнуть в здание. — Она хватает меня за рукав и подзывает охранника. — Томас!
Вот гадина.
— Но это действительно очень срочно, — взываю я. — Он захочет встретиться со мной.
— Тогда позвоните и договоритесь! — Она отступает на свои позиции, а охранник ведет меня к выходу.
— Прекрасно! — кричу я в ответ. — Позвоню! Прямо сейчас! Увидимся через две минуты! — Выхожу на тротуар и лезу в карман.
И тут до меня доходит весь ужас моего положения. Телефона у меня нет.
У меня нет телефона.
Я бессильна. Я не могу попасть в здание и не могу позвонить Сэму. Не могу ничего рассказать ему. Не могу ничего сделать. Почему я не купила новый телефон раньше? Почему я всегда обхожусь без запасного телефона? Это должно стать законом, как необходимость иметь запасное колесо.
— Простите! — Тороплюсь к мойщику окон. — Не дадите мне на минуту телефон?
— Извини, дорогуша, — цыкает он зубом, — телефон у меня есть, но он разряжен.
— Понятно, — криво улыбаюсь я. — Все равно спасибо…
Смотрю через стекло. Бог любит меня! Это Сэм! Он стоит в холле, в каких-то двадцати ярдах, и оживленно разговаривает с молодым человеком в костюме и с кожаным портфелем.
Толкаю входную дверь, но охранник Томас начеку. Он вырастает у меня на пути:
— Посторонним вход воспрещен.
— Но мне нужно.
— Будьте добры, отойдите…
— Но он захочет поговорить со мной! Сэм! Я здесь! Это Поппи! Сэ-э-э-эм! — кричу я.
— Ничего у вас не выйдет! — твердо произносит охранник. — Уходите! — Он хватает меня за плечи, и я оказываюсь на тротуаре, пыхтящая от злости.
Поверить не могу. Он вышвырнул меня на улицу! Меня еще никогда ниоткуда не вышвыривали. Даже не думала, что им позволено вытворять такое.
У дверей я всем мешаю, поэтому отхожу в сторонку. Может, пробежаться по улице и попытаться найти телефон-автомат? Может, опять попробовать прорваться через охрану? Вбегу в вестибюль и посмотрю, докуда доберусь, пока они не повалят меня на пол? Теперь Сэм стоит у лифтов, по-прежнему разговаривая с тем же парнем. Сейчас он исчезнет. Это мучение. Если бы я могла как-то привлечь его внимание…
— Не везет? — сочувственно спрашивает мойщик окон с высоты своей лестницы. Он покрыл все стекло хлопьями пены и держит наготове скребок.
И тут меня осеняет.
— Подождите! — взываю к нему я. — Минутку! Пожалуйста!
Никогда прежде не писала при помощи пены для мойки окон, но, к счастью, я ни на что особенное не претендую. Просто вывожу «М Э С» шестифутовыми буквами. Получается немного криво, но кому какое дело?
— Блеск! — одобряет мойщик. — Мы с вами можем сработаться.
— Спасибо, — скромно говорю я и вытираю бровь.
Если Сэм не увидит это, если кто-то не ткнет его в плечо и не скажет: «Эй, взгляни-ка сюда…»
— Поппи?
Поворачиваюсь и смотрю вниз с моего насеста. Сэм стоит на тротуаре и недоверчиво взирает на меня.
— Это адресовано мне?
Мы молча шагаем по коридору. Викс ждет в кабинете Сэма и при моем появлении в отчаянии хлопает себя по лбу.
— Надеюсь, у вас хорошие новости, — коротко говорит Сэм, закрывая за нами дверь. — В вашем распоряжении всего пять минут. У нас тут чрезвычайные обстоятельства…
Меня охватывает гнев. Он думает, я не понимаю этого? Думает, я написала «СЭМ» огромными мыльными буквами просто шутки ради?
— Понимаю, — отвечаю я так же кратко. — Просто подумала, что вас заинтересуют сообщения, которые пришли на телефон Вайолет на прошлой неделе. На этот вот телефон. — И беру телефон со стола.
— Чей это телефон? — спрашивает Викс, глядя на меня с подозрением.
— Вайолет, — отвечает Сэм. — Моей помощницы. Дочери Клайва. Решившей стать моделью.
— Ах, эта. — Викс хмурится и наставляет на меня большой палец. — А с какой стати у нее телефон Вайолет?
Мы с Сэмом переглядываемся.
— Долгая история, — наконец говорит Сэм. — Вайолет выбросила его. И Поппи… взяла его под свою опеку.
— Я получила пару сообщений, которые записала. — Достаю программку «Короля Льва» и зачитываю: — «Шотландец связался с кем нужно, эндоскопическая операция, никаких следов, соблюдай крайнюю осторожность». Второе сообщение пришло несколько дней спустя от самого Шотландца. «Все сделано, эндоскопическая операция, никаких следов, гений, адьос, Санта-Клаус». — Жду, когда до них дойдет, а потом добавляю: — Первое сообщение было от Джастина Коула.
— От Джастина? — настораживается Сэм.
— Я тогда не знала, какой у него голос, но теперь знаю. Это он говорил об эндоскопии и отсутствии следов.
— Викс, теперь ты сама видишь…
— Ничего я не вижу! Просто несколько разрозненных слов. Разве мы можем быть уверены, что это был Джастин?
Сэм поворачивается ко мне:
— Сообщения пришли на голосовую почту? Мы можем их прослушать?
— Нет. Ну, это были… сами понимаете. Просто звонки. Я записала, что они говорили.
Викс озадачена.
— Ладно, все это не имеет никакого смысла. Вы представились этим людям? Почему Джастин оставил сообщение вам? — злится она. — Сэм, у меня нет времени на…
— Он не понял, что я живой человек, — объясняю я, покраснев. — Я притворилась автоответчиком.
— Как это? — таращит глаза Викс.
Подражая голосу телефонного автоотвечика, я чеканю:
— Абонент недоступен. Пожалуйста, оставьте сообщение. — И поясняю: — Ну, они и оставили, а я записала.
Сэм издает приглушенный смешок, но Викс безмолвствует. Берет программку и читает мою запись, а потом начинает перелистывать ее, хотя единственная информация, которую она может оттуда почерпнуть, это биографии актеров. Наконец она кладет программку на стол.
— Сэм, это ничего не значит и ничего не меняет.
— Это не так. Правда здесь. — Он тыкает в программку пальцем. — Вот что происходит.
— Ты о чем? Что происходит? — раздражается Викс. — Что еще за шотландец, черт побери?
— Он назвал сэра Николаса Санта-Клаусом. Значит, работает в нашей компании. Но где именно? Айтишник?
— А Вайолет имеет к этому какое-то отношение? — осмеливаюсь спросить я. — Ведь это был ее телефон.
