Вояж по линиям судеб, или Сказка для взрослой девочки - Казанцева Алла Борисовна
После чего он принялся злобно перевешивать товар, бормоча избитые сентенции про то, что все бабы дуры. Но душа требовала ясности, и Женя начал вытягивать из сотрудницы подробности, а вытянув, тихо осел на пол у прилавка и задумчиво уставился на мятые брюки. В народной обработке версия его истории выглядела абсолютно незамысловато: Валентина отбила у Галины мужа, а Наташка через много лет отомстила за подругу. Как выяснилось, насмотревшиеся мексиканских мыльных опер сотрудницы давно и пристально наблюдали за его личной жизнью, что оказалось для скрытного и нелюдимого Евгения неприятным сюрпризом. Более того, общественность горячо поддерживала Наташку, осуществившую справедливое возмездие, но так же горячо переживала за Валентину.
* * *Федор провожал молодость, внезапно перешедшую в старость. Проводы были бурными и горькими, как женские рыдания по тому же поводу. Но если у женщин все горести вытекали со слезами, то у мужчин, как у противоположного пола, и процесс несколько иной. Они горести не выплакивают, а наоборот — заливают горячительными напитками. Причиной послужила неожиданная неудача с новой знакомой, оказавшейся довольно резкой на язык, в связи с чем униженный обидными для мужчины словами Федор впал в депрессию. На исходе полулитровой бутылки водки, содержимое которой наливалось в хрустальный наперсток и печально смаковалось в полном одиночестве, он пришел к выводу, что пора перестать нырять по волнам судьбы увертливым катерком и прибиться к надежной гавани. Но гавань надо еще выбрать. Звонок в дверь нарушил плавное течение мыслей и ностальгические воспоминания о Наташке, которая больше других ассоциировалась с уютной бухтой, в которой можно пришвартоваться навечно.
Недовольный Федор распахнул дверь и мрачно уставился на сутулого субъекта со смутно знакомой физиономией. Женя, а это был именно он, тоже довольно вызывающе выпятил грудь и требовательно поинтересовался:
— Где Валя?
— Кто такая?
— Моя жена!
— Нету тут никого!
Женя не поверил и попытался протиснуться. Останавливаться на полпути он не собирался.
— Мне девицы с рынка сказали, что она здесь!
— Девицы? — Федя профессионально оживился и подобрал живот.
Пробежавшись по квартире и убедившись, что там нет ни Валентины, ни ее вещей, Женя расстроенно промямлил:
— А где же мне ее искать? Она что, даже не звонила, не говорила, куда ушла?
— Звонила, — обстоятельно подумав, кивнул Федор. — Но адрес не говорила. Только обзывалась.
— У тебя АОН? — с замиранием сердца спросил Женя и тут же был раздавлен коротким ответом бывшего обидчика:
— Нет. А тебе зачем?
— Ну, по номеру адрес бы пробить…
— А-а-а, нет, не АОН, — еще раз припечатал Федя, посмотрев на умного Женю с некоторым уважением. — Она мне на трубу звонила. Номер остался, надо?
— Надо! — взвыл Женя.
Через час он уже забирал поблескивающую глазами Валентину, уставшую ждать, пока ее позовут назад. Растерянный Андрей хлопал глазами:
— А как же мы? Я же работаю…
— Если за ребенка беспокоишься, то приплачивай соседке, она его и накормит, и проследит, — одарила Валя умным советом своего замотанного жизнью работодателя.
* * *— Ты понимаешь, Галка, я сама не знаю, как так получилось. Я, конечно, не права. Абсолютно. Это временное помутнение на почве физиологии, — Скачкова виновато оправдывалась, пряча горящие от счастья глаза. — Но Федька умеет голову задурить: наобещал с три короба…
Наташка томительно ждала от подруги поддержки. Все ее разглагольствования о независимости превратились в пыль под натиском Федора. И теперь Скачковой требовалось опровержение не оправдавших себя теорий молодости и подтверждение ее правоты в исполнении Галочки. Наталья страстно желала быть счастливой, сохранив независимость.
Ничего опровергать Галя не стала, молча обняв тараторившую как взбесившаяся сорока подругу и ощутив острую тоску по своему так и не состоявшемуся счастью. Жизнь кипела, словно горная река, увлекая окружающих в водовороты, разбрасывая и сталкивая, разбрызгивая редкие радости и туманом зависая у водопадов, разбивавших надежду о камни. И только одна Галя стояла посреди этой реки, словно валун, мимо которого проносилось время, не принося ничего нового.
— Ничего, Галка, все еще у тебя будет, — уверенно тряхнула ее Наталья. — Не раскисай!
— Конечно, будет, — равнодушно поддакнула Галя.
Ей не хотелось, чтобы Наталья стыдилась своей радости, словно приглашенный на поминки гость, у которого день рождения.
— Надо верить, — строго напутствовала ее Скачкова, убегая к своему остепенившемуся Федьке.
Галя покорно кивала, вместо веры ощущая соленую пустоту, заполненную слезами и отчаянием.
* * *Когда Галочка, переждав каникулы, в первый раз пришла в квартиру Боровых, у нее создалось ощущение, что именно таким неприбранным и затрапезным должно быть жилище холостяка. Женского присутствия тут не угадывалось, хотя по журналу за Юрой Боровым, помимо папы, числилась еще и мама. Спрашивать ребенка она постеснялась, решив выяснить подробности о семейных обстоятельствах мальчика у его отца.
Юра был на удивление активен и откровенно чему-то радовался. Что-то подсказывало Галине, что радуется он точно не предстоящему занятию.
— Чего развеселился? — Она хотела спросить строго, чтобы настроить Юру на урок. Но из-за пыли, покрывавшей письменный стол, неожиданно чихнула. Вопрос получился настолько несерьезным, что оба расхохотались.
— У нас одна тетка жила. Я боялся, что она насовсем останется, а она ушла на прошлой неделе! — сквозь смех сообщил Юра, вогнав в краску Галочку, ненароком посвященную в перипетии личной жизни его отца. Юра и сам понял, что сболтнул лишнего, и замолчал.
— Знаешь что, — неожиданно для себя разошлась Галина, на которую опять «накатило», — а давай я тут у вас приберусь. Возьмись пока за математику!
Ее тут же придавила трусливая мысль, что ни мама, ни Наталья ни при каких обстоятельствах не одобрили бы ее действия.
Но отступать было поздно, и она направилась в кухню.
* * *На улице стемнело. Уроки Юра сделал на удивление быстро, и Галочка вдруг спохватилась, что уже поздно, а ребенок не ел. Да и отец его всё еще не вернулся. Холодильник встретил ее неприветливым видом полупустых полок и запахом погибавших без внимания продуктов.
— А папа тебе не говорил, когда придет? — осторожно поинтересовалась Галочка.
— Ночью. Да вы не волнуйтесь, я бутерброд съем. Какой-нибудь. И вообще, у меня сухарики есть!
Несмотря на отсутствие собственных детей, Гале все же хватило сообразительности, чтобы понять: родитель относится к воспитанию сына крайне безответственно. Вероятно, пьет вследствие какой-то семейной драмы, а может даже и трагедии. Именно по этой причине Юра стал хуже учиться и вести себя несколько иначе, чем раньше.
— Так-с, сейчас разберемся. Бутерброд, говоришь?
Она поворошила полиэтиленовые пакеты с просматривающимися в них остатками, а судя по запаху, скорее останками колбасы.
— Юра, похоже, бутерброд отменяется.
— Тогда я яичницу пожарю. Вы не волнуйтесь, идите.
— Не надо меня выпроваживать, — шутливо засопротивлялась Галочка. — Уроки ты все равно сделал, так что вреда от меня никакого уже не будет. А спички детям не игрушка!
— Да? — изумился Юра. — Так я-то взрослый! И как я без спичек еду греть буду? Микроволновка сломалась, тостер я на прошлой неделе сжег. Теперь только плита осталась.
Логика мальчика поставила ее в тупик. В теории Галя знала, что спички детям давать нельзя. Но до какого возраста, оставалось тайной. В любом случае, допустить, чтобы Юра сам включал плиту и брал в руки горячую сковороду, она не могла. Хотя, конечно, вряд ли мальчишка сподобился бы на столь сложные действия. Скорее всего, просто ограничился бы сухариками.
