Дистанция между нами - Кейси Уэст

— Она в триста пятой палате. Вам необходимо подняться на лифте на третий этаж, а там попросите кто-нибудь провести вас в ее крыло, ладно?

— Да, спасибо.

Я беспокоюсь. Мне просто хочется увидеть маму. Знаю, если я увижу ее, то почувствую себя гораздо лучше. Большая часть моего гнева переросла в беспокойство, но его остатки все еще бурлят внутри меня, и мне очень хочется, чтобы они испарились. Я облегченно вздыхаю, когда оказываюсь в ее палате и вижу ее бледное, но красивое лицо. Подвигаю стул к ее койке и заставляю себя взять ее за руку.

— Привет, мам, — шепчу я. Она не шевелится.

Не знаю, сколько я так сижу, держа ее за руку (час? Может быть, два?), но в конце концов врач заходит в палату и приглашает меня выйти в коридор.

— К сожалению, я не мог пустить вас к ней прошлой ночью, поскольку она лежала в реанимации, а туда не пускают посетителей. Но поздно ночью мы перевели ее сюда.

— Что с ней?

— Мы еще ждем результатов некоторых анализов. В последнее время твоя мама часто уставала?

— Да.

Он кивает, будто подтверждая свои догадки.

— У меня есть кое-какие соображения, но мы собираемся сделать ФГДС[6], чтобы оценить состояние слизистой оболочки желудка. УЗИ не показало особых результатов, а мне хотелось бы четче представить картину заболевания.

— Хорошо. Это опасно?

— Нет, это обычная процедура с минимальным риском, которая даст нам точный результат.

— Она знает?

— Она еще не просыпалась. — Должно быть, мой испуг отражается на лице, потому что он добавляет: — Что не является причиной для беспокойства. Мы дали ей сильнодействующее снотворное. Когда она проснется, мы с ней поговорим, и если она даст согласие, то назначим эту процедуру на следующее утро.

— Я могу с ней остаться?

— Конечно. Как я уже сказал, теперь, когда у нее отдельная палата, вы можете остаться. Если хотите, можете даже там спать.

— Да. Спасибо вам.

Когда я собираюсь снова войти в палату, то замечаю своих бабушку с дедушкой, выходящих из-за угла. Ну почему мама не проснулась, чтобы разобраться с этим самостоятельно? Эти люди мне чужие. Я потираю руки, а потом неуверенно машу им.

— Кайман, правильно? — говорит… миссис Майерс? Бабушка? Женщина.

— Да. Здравствуйте, я Кайман.

На мгновение она прикрывает рот рукой и вздыхает.

— Ты так похожа на свою маму в молодости. — Она гладит меня по щеке. — Только глаза папины. Ты такая красивая.

Я неловко переминаюсь с ноги на ногу.

Мужчина тихонько ворчит на нее и протягивает мне руку.

— Здравствуй, Кайман, я незнакомец номер один, а она незнакомец номер два. Тебе все еще некомфортно?

Я одариваю его слабой улыбкой.

— Единственное, что заставит ее почувствовать себя некомфортно, — это твой юмор, Шон. Он шутит, дорогая.

— Знаю. — Может ли чувство юмора передаваться по наследству? Я указываю на дверь. — Она еще не проснулась, но вы можете ее увидеть.

Женщина делает несколько глубоких вздохов, а затем несколько поверхностных.

— Мне найти тебе баллон с кислородом, Вивиан, или же ты справишься сама? Уверен, лишний здесь найдется.

Она игриво ударяет его в грудь.

— Просто дай мне минутку. Я не виделась с дочерью семнадцать лет, а сейчас увижу ее в больничной койке. Мне нужно это переварить.

— Врач сказал, что у него уже есть предположительный диагноз и что она будет… — Я собираюсь сказать «в порядке», но потом понимаю, что он этого не говорил. Возможно, она не будет в порядке.

— Кайман, — говорит Шон. — Ты не могла бы показать мне ее лечащего врача? У меня есть к нему пара вопросов.

— Конечно. Вон он, беседует с медсестрой.

— Спасибо. Идите без меня. Я присоединюсь к вам через минуту.

Он уходит, и Вивиан, продолжая странно дышать, подходит к двери и останавливается.

— Вам нужно побыть с ней наедине. Я подожду здесь, — говорю я ей.

Она кивает, но не сдвигается с места. Я открываю ей дверь, и это приводит ее в движение. Разозлится ли мама, когда проснется и увидит ее перед собой? Судя по ее вчерашней реакции, она мечтала увидеть их долгие годы.

Я перевожу взгляд на Шона, беседующего с доктором. Я так рада, что кто-то, кроме меня, теперь может решить серьезные вопросы. Если Шон так прозорлив, как описали его Ксандер с братьями, то он точно сможет позаботиться о бизнесе.

Мои бабушка с дедушкой богачи. Странно.

Вскоре Шон возвращается.

— Как считаешь, сколько ей потребуется времени, чтобы решить все вопросы, накопившиеся за семнадцать лет? — спрашивает он, глядя на часы. — Думаешь, десяти минут хватит?

Я улыбаюсь.

— Мама спит, так что десять минут — это перебор.

Он втягивает воздух сквозь стиснутые зубы.

— Нет, Вивиан действительно хорошо в спорах с самой собой. — Он поворачивается ко мне. — Им определенно потребуется гораздо больше времени. Ты уже ела?

— Вы разве не хотите ее увидеть? Вы ведь семнадцать лет ее не видели.

— Я и тебя не видел семнадцать лет. — Мои глаза щиплет, и он становится размытым, но мне удается удержать слезы. — У меня есть время, чтобы все наверстать, не так ли? Десяти минут хватит?

— Я подумывала о пяти, но посмотрим, как вы справитесь.

Он улыбается.

— Ах, ты определенно моя внучка.

Глава 39

Весь остаток дня я наблюдаю за тем, как маму бросает из крайности в крайность: то она радуется, то злится, а потом по новой. Словно порочный круг, и доктору это совсем не нравится. После обеда он выпроваживает нас из отделения, хотя и дал мне согласие остаться на ночь. Мама не сопротивляется, и это говорит о том, что ей требуется покой.

— Все прошло неплохо, — говорит Шон в вестибюле.

Вивиан посылает ему убийственный взгляд.

— Кайман, мы живем в нескольких часах отсюда. Ты не против, если мы поживем с тобой, пока твоя мама поправляется?

— Мы можем остановиться в отеле, если для тебя это слишком, — сразу добавляет Шон.

— У нас тесновато. Даже не знаю, будет ли вам там комфортно. Думаю, вы привыкли к местечку попросторней.

Шон всплескивает руками.

— Вив, она считает нас избалованными. Как теперь нам с этим жить.

— Прекрати, — говорит Вивиан. — Нам в любом случае будет комфортно, милая. Выбор за тобой.

Я бы предпочла, чтобы они остановились в отеле, но это прозвучит слишком грубо, да и, возможно,