Старше - Дженнифер Хартманн
Он отпустил меня, и мы зашагали по щепкам, скрытым под толщей снега. Мой взгляд метался по пустому парку, Рид пошел в противоположном направлении, и мы оба выкрикивали ее имя. Прошло несколько минут, и мой ужас вернулся, снова сжимая мою грудь.
Ее здесь не было.
Солнце скоро сядет, станет темно.
Рид вернулся ко мне, мы были в центре парка, безнадежность снова охватила меня.
— Ее здесь нет, — сказала я ему.
Его глаза потускнели, когда мы пошли обратно к грузовику.
— Значит, будем искать дальше.
Мы ехали почти час.
Останавливались, искали, садились обратно, ехали еще. Мы промерзли до костей, промокли насквозь и потерпели поражение. Все, о чем я могла думать, — это выражение лица Тары и ужас в глазах Уитни, когда я скажу им, что потеряла их собаку.
Мне доверили только одно.
Позаботиться о Божьей коровке.
И я не справилась.
Она могла быть где угодно — лежать на обочине дороги, сбитая машиной. Заблудиться в лесу, ища укрытия от снега. Ее мог найти сосед или добрый самаритянин, но возможности были безграничны, а учитывая погодные условия… мрачны.
По мере того как небо темнело, становясь угольно-серым, менялось и мое настроение. Я сняла перчатки и шапку и бросила их на колени, запустив пальцы в спутанные волосы и тщетно пытаясь избежать нервного срыва. Мы были уже ближе к квартире Рида, в нескольких милях от дома Стивенсов, а снег все не прекращался. На дороге было небезопасно.
Из груди вырвалось страдальческое всхлипывание.
— Галлея… — Рид сидел рядом со мной, крепко сжав пальцы на руле, его взгляд метался между мной и лобовым стеклом. — Комета, эй. Все будет в порядке.
— Я подвела их, — пробормотала я сдавленным голосом. — Я потеряла их собаку. После всего, что они для меня сделали, я потеряла одного из членов их семьи.
Он помолчал немного.
— Это не твоя вина.
— Это моя вина. Я должна была проверить забор, прежде чем выпускать ее на улицу.
— Это случайность.
Я покачала головой, отвергая его слова, и сосредоточила свое внимание на окне, по которому ветер продолжал бить косыми порывами снега.
— Я остановлюсь ненадолго, — сказал он мне после нескольких напряженных секунд молчания. — Я вижу отпечатки животного на снегу. Возможно, это лиса или что-то в этом роде, но стоит проверить.
Когда грузовик медленно остановился, я проследила за его взглядом и заметила след, размером похожий на собачий, который вел к крутому оврагу.
— Я пойду с тобой.
Он оставил ключи в замке зажигания и перевел рычаг переключения передач в положение парковки.
— Нет. Жди здесь.
Черт возьми.
— Рид…
Дверь захлопнулась. У меня перехватило дыхание от волнения, когда я смотрела, как он идет по обочине пустой дороги, освещенной одиноким уличным фонарем и последними лучами дневного света.
Мои ноги нервно барабанили по коврику машины, зубы стучали.
Его очертания растворились в метели, скрыв его из виду.
Нет. Я не могла оставаться на месте — это была моя вина.
Глубоко вздохнув, я выскочила из машины и помчалась туда, где он исчез в метели, следуя за отпечатками его шагов. Я догнала его как раз в тот момент, когда он свернул к холму, окаймленному плотной линией деревьев, мои ботинки скользили.
Он обернулся, когда почувствовал, что я приближаюсь справа.
— Что за хрень? — прокричал он сквозь гул ветра. — Почему ты не делаешь, что я говорю?
Мои глаза прищурились до щелочек, отчасти защищаясь, отчасти из-за снега, летящего в лицо.
— Возвращайся в грузовик. Я сам разберусь с этим. — Он зашагал вперед.
Я пошла за ним.
— Я никуда не пойду. Мы вообще оказались здесь из-за меня, в этой глуши…
— Господи, Галлея. — Его брови были нахмурены от разочарования, волосы намокли. — Это моя чертова собака, и я собираюсь ее найти. Тебе небезопасно здесь находиться.
— Она и моя собака тоже, — ответила я. — Она мой друг.
Его глаза окинули меня напряженным взглядом.
— Где твоя шапка? Где твои перчатки?
— А где твои?
— Ты ведешь себя безответственно.
— Ты ведешь себя как придурок. Перестань разговаривать со мной, как с маленьким ребенком.
Мы шли вдвоем, воздух между нами был наполнен напряжением и множеством невысказанных слов, крутящихся на языке. Он провел рукой по лицу, откидывая назад волосы, на кончиках которых блестели капельки замерзшей воды, и мы приблизились к краю обрыва.
— Как дела со Скотти? — спросил он меня, его тон был таким же незаинтересованным, как камень, наблюдающий за рекой.
Я смотрела прямо перед собой, мой ответ был холоднее, чем мои пальцы.
— Фантастически.
— Серьезно? — выдохнул он.
— Да. Он милый, добрый и внимательный. Обращается со мной как с равной. — Я сжала челюсть. — А как насчет тебя? У тебя были подруги в последнее время?
— Несколько.
— Рада за тебя. — Горячий всплеск обжег мне глаза, но я сдержала хрупкую плотину слез.
Он смотрел прямо перед собой, его профиль был напряжен, руки едва заметно покачивались по бокам. Мы не произнесли больше ни слова, пока преодолевали последний участок до обрыва, и я затаила дыхание, а мой желудок скрутило в тугой узел, когда я наклонилась, чтобы заглянуть за край.
Передо мной возникла рука, удерживая меня.
Рид посмотрел мне прямо в глаза, выражение его лица смягчилось, в отличие от бури.
— Я посмотрю.
Я моргнула и молча кивнула. Губы дрожали.
Потом он повернулся и наклонился, а я зарылась сапогами в снег, сжала руки в кулаки и зажмурила глаза. Время двигалось в замедленном темпе, биение моего сердца звучало безрассудным саундтреком. Я слышала свой пульс в ушах, пока ждала. Ждала, что он разобьет мне сердце или подарит надежду.
К этому чувству я уже привыкла, когда дело касалось Рида.
— Ее здесь нет, — наконец сказал он, его слова были произнесены шепотом, но достаточно громко, чтобы пробиться сквозь плотную стену моего страха. — Давай вернемся. Слишком темно, слишком опасно.
Я резко вдохнула, когда он обошел меня и направился обратно к грузовику.
— Что?.. Нет. Рид… нет, мы должны продолжить поиски.
— Нет смысла, Галлея. Скорее всего, ее подобрали соседи или служба контроля за животными. Сейчас мы больше ничего не можем сделать.
Последовав за ним, я тихо всхлипнула, и этот звук унесло ветром. Я не знала, что сказать, глядя на его удаляющуюся спину, на белый снег, в котором постепенно терялась черная кожа его куртки.
Когда мы вышли на темную улицу, я обошла грузовик спереди, мои глаза застилали злые слезы и снег, падающий с еще более злого неба.
— Знаешь, я действительно…
Мои слова оборвались, когда крепкая рука потянула меня назад,
