Морально безнравственные - Вероника Ланцет
Я подыгрываю ей, слишком довольный тем, что вижу такую радость на ее лице.
— Вот, — предлагаю ей бокал шампанского.
Ее брови поднимаются, когда она рассматривает бокал.
— Я никогда раньше не пила алкоголь, — говорит она, но не делает никакого движения, чтобы отказаться.
— Попробуй, но медленно.
Она подносит фужер к губам и отпивает немного игристого напитка.
— Боже мой! — ее глаза расширяются, и она издает звук чистого удовольствия. Забыв о моем совете, она опустошает бокал и протягивает его мне, чтобы я налил еще.
— Полегче, маленькая тигрица.
— Пожалуйста?
Она хлопает ресницами, и я почти стону.
Ну как я могу отказать?
Я заказываю еще один фужер шампанского, и, как и в тот раз, она опустошает его одним махом.
— Больше не надо, — качаю я головой, видя ее выражение лица.
— Но…
Я дергаю ее за локоть, направляя обратно к ложе.
Начинается третий акт, и я ожидаю, что Аллегра снова начнет игнорировать меня в пользу оперы. Но, несмотря на то, что ее глаза сосредоточены на спектакле, ее тело, кажется, приближается к моему.
Ее ладонь внезапно оказывается на моем бедре, и, судя по тому, как она двигается, она определенно пытается что-то почувствовать.
— Аллегра? — спрашиваю я, и она хихикает.
Я поднимаю ее подбородок, и ее глаза полностью остекленели.
— Аллегра, ты пьяна? — по ее лицу расползается веселая улыбка.
Ее руки тянутся к моей рубашке, приближая мое лицо к своему.
— Ты… — пролепетала она, между ее бровями появилась складка, когда она пыталась подобрать слова.
— Ты говоришь, что я твоя, но... почему ты не можешь быть и моим тоже? — она щурится и тычет пальцем мне в грудь. — Нечестно, — продолжает ворчать она.
Я пытаюсь, но не могу не улыбаться, слишком уж очаровательная картина. Но пьяная Аллегра делает еще один шаг вперед. Ее лицо искажается от боли, когда она прикусывает язык. Вздрагивает, обнажая зубы, окрашенные кровью.
— Эй, ты в порядке? — спрашиваю я, обеспокоенный ее поведением.
— Ты… — она указывает на меня, ее глаза пытаются сфокусироваться на мне. — Ты мой, — говорит она, прежде чем схватить мое лицо обеими руками и небрежно лизнуть мою щеку в форме буквы А.
В шоке, не могу даже пошевелиться.
Я не ожидал такого!
— Теперь мы квиты, — на ее лице довольное выражение, кровь все еще на губах.
Люди вокруг нас шикают, и, хотя это плохой этикет, я подхватываю Аллегру на руки и ухожу с представления.
Коридор и вход пустые, и когда мы выходим на улицу, я понимаю, что идет сильный дождь. Наша машина стоит в конце улицы, так что мы никак не можем добраться туда сухими.
— Дождь! — восклицает Аллегра, выпрыгивая из моих рук прямо под ливень.
Я качаю головой на ее очевидный энтузиазм — девушка не умеет пить!
— Аллегра! — зову я ее, но она занята тем, что кружится под дождем. Платье, в которое она одета, уже начало промокать, прилипая к ее изгибам, как вторая кожа. Светлый цвет одежды делает ее таким, что мало что остается для воображения.
Ее соски напряжены против материала, набухшие и выпуклые. Даже контуры ее живота видны, и все это ведет к ее розовым трусикам. Они — изюминка шоу, словно неоновая вывеска, говорящая: «Трахни меня».
И будь я проклят, если это не сработает.
Я бросаюсь к ней, хватаю ее за руку и притягиваю ближе, чтобы никто ее не видел.
— Пойдем домой, — говорю я, но она только мотает головой, на ее лице глупая улыбка.
— Нет! — она сильно прижимается к моей груди, пытаясь преодолеть расстояние между нами. — Свободна… Я свободна! — она громко кричит, прежде чем начать хихикать.
— Маленькая тигрица, — обхватываю пальцами ее руку, поворачивая вокруг себя, пока ее спина не оказывается прижатой к моей груди.
Интересно, чувствует ли она очертания моего твердого члена, зажатого прямо между ее попкой и хлипким материалом между нами — лишь слабый барьер.
Я обхватываю рукой ее талию, прижимая ее к себе.
— Энцо, — издает она горловой стон, откидывая голову назад и давая мне прямой доступ к ее горлу. Я покусываю открытую кожу, и она становится еще более беспокойной в моих объятиях.
— Чего ты хочешь, маленькая тигрица? — спрашиваю я, упираясь бедрами в ее спину, выводя рукой круги по ее влажной коже и спускаясь все ниже и ниже, пока не задерживаюсь на трусиках. — Скажи мне, — прошу я, погружая один палец между ее ног.
Мы находимся посреди площади, под проливным дождем, где все могут нас увидеть. И все же в этом есть что-то освобождающее... в том, что она хоть раз не сопротивляется мне.
— Я не знаю, — подавляет она всхлип, когда ее рука накрывает мою, умоляя меня продолжать прикасаться к ней.
— Домой… нам нужно домой, — шепчу я ей на ухо, и она слегка кивает, все еще полностью прильнув к моему боку.
Мы добираемся до машины, и я велю водителю ехать быстро.
Всю дорогу до дома руки Аллегры играют с пуговицами моей рубашки, ее прикосновения неуверенные и невинные, но будь я проклят, если это не самое горячее, что я когда-либо чувствовал.
Когда машина останавливается, я несу ее на руках, направляясь прямо в нашу комнату и игнорируя любопытные взгляды персонала.
— Энцо, — лепечет она, когда я кладу ее на кровать, быстро снимая с нее мокрую одежду, пока она не оказывается передо мной обнаженной.
Нет никакого стыда, когда она выгибает спину, упираясь пятками в матрас, и направляет свою киску ко мне,
— Я знаю, чего ты хочешь, маленькая тигрица, и я собираюсь дать тебе это, — ворчу я, быстро снимая с себя рубашку и бросая ее на пол.
Брюки остаются на мне, потому что я едва доверяю себе в таком состоянии, и знаю, что мы еще не готовы к такому шагу.
Но это...
Мои колени ударяются о матрас, и я раздвигаю ее ноги. Сложив их по обе стороны от моих плеч, обхватываю ее попку и подношу ее киску к своему лицу.
Она извивается, мое дыхание щекочет чувствительную область.
Я нежно целую вершину ее бугорка,
