Вера в сказке про любовь - Евгения Чепенко

— Свет, — едва слышно прошептала я.

— М-м? — сонно отозвался он.

Я приподнялась и взглянула на уплывающего в царство Морфея путника, затем улеглась обратно на его теплую грудь и быстро задремала. Удивительно. Ведь была убеждена, что пережитое за вечер не отпустит как минимум до утра. Но нет. Все сложилось иначе.

Глава 11

Среда

— Кошечка, — хрипловато с улыбкой шептали мне на ухо. — Встать все равно придется.

Я подтянула к себе подушку и уткнулась в нее лицом.

— Придется, — упорствовал сексуальный голос из сна.

И ощущения поглаживания по спине и волосам были такие реальные, такие настоящие. У меня часто бывает, если трое суток подряд спать по два-три часа. От стресса организм выдает невозможно реальные сны. К примеру, я столько раз по-разному умирала: утопление, удушение, пуля. Наверное, точнее называть подобные видения бредом. В обычном состоянии из самого страшного сна можно вырваться, видишь нечто жуткое, но дальним краем сознания цепляешь, что происходящее нереально. Здесь иначе. Уши, глаза, кожа — все чувствует этот бред. Но, как говорится, нет худа без добра. Сколько сцен в романах я описала благодаря этим видениям — не счесть.

— Кошечка…

Я потянулась, разминая поясницу, тяжело вздохнула и только после этого сообразила, что не сплю. Я же не дома!

Медленно, с опаской я оторвала голову от подушки и повернулась лицом к говорящему. Свет сидел на полу рядом с кроватью и улыбался.

— Проснулась?

— Привет, — прошептала я, щурясь от света.

Он мне волосы за ухо убрал.

— Пойдем завтракать?

Я села и наконец обратила внимание, что он одет, а еще подумала о горячем душе. Это в дамском романе после сладкой ночи можно встать, одеться и отправиться навстречу новым приключениям. В реальности после сладкой ночи прилипаешь к простыне буквально. Вот я сейчас бедром к одеялу прилипла.

В синих глазах искрилось понимание и смех. Свет кивком головы указал мне на стопку моей одежды справа, рядом с ней лежало сложенное махровое полотенце. Я смутилась.

— Пойдем, провожу до ванной. — Его явно забавляла моя реакция.

Тридцать два года, а веду себя как подросток — стыдоба. Я встрепенулась, стараясь вернуть саму себя в прежнее русло самоуверенности.

— Пойдем.

Меня взяли за руку и помогли встать с кровати. В идеале я сейчас должна была красиво изогнуться и легко вскочить на ноги, чтобы, так сказать, подтвердить это потрясающее, сводящее с ума «кошечка». Но увы… Увы… Вера была б не Вера, если б у нее не свело ногу, и она с громким вскриком и не менее громким стуком не рухнула бы на пол, утянув за собой джентльмена.

Джентльмен сначала испугался, потом получил объяснения и пытался помочь. К счастью, у меня такие приступы быстро проходят, так что пару минут спустя мне вновь помогали подняться. А дальше…

— У тебя права упали, — сказала я, поднимаясь с пола вместе с обнаруженными документами. — А это что?

— Пропуск, — Свет забрал у меня из рук белую пластиковую карточку.

Права я не сразу отдала, любопытно было на фотографию взглянуть. Взглянула…

Ему двадцать девять!

— Ты чего? — Свет осторожно забрал из моей обездвиженной руки документ и, склонившись, заглянул в глаза.

Я старше!

— Эй, — он недоверчиво улыбнулся, когда я в ответ взгляд на него подняла.

У меня от шока на лице все мысли написаны были. Ведь даже в голову не приходило!

— Кошечка, — позвал Свет, по щеке погладил, потом кончика носа указательным пальцем коснулся. — Вернись ко мне.

— Мне тридцать два, — сипловато выдала все тайны я.

Кто возьмет в разведку? Никто. Свет рассмеялся.

— Я знаю.

Знал и молчал?

Последовавший за его репликой поцелуй немного успокоил.

— Вообще-то обидно, — пробормотал мне в губы Пересвет.

— Обидно?

— Ты хоть что-нибудь у Рудольфа обо мне спрашивала?

— Н-нет, — заикнулась я.

На рассказ о том, что ради него бинокль купила, отвага недюжинная нужна. Может, и признаюсь, но потом.

Секундочку.

— А ты спрашивал обо мне?

— Нет, — дежурным тоном выдал Свет, вручил мне в руки одежду с полотенцем, развернул и, аккуратно подталкивая в спину, повел к двери.

— Погоди, — я перебирала ногами и озадаченно хмурилась. — А откуда ты тогда знаешь…

— Кофе хочешь?

— Хочу! Так откуда ты знаешь…

— С сахаром?

— С сахаром. Откуда…

— Со сливками?

— Без. Отку…

— Ванная там. — Меня вывели в коридор и указали на дверь справа.

— Блин! — выразила я в словесной форме всю боль поражения.

— Блин! — крикнул с кухни Тём.

— Ой, — теперь шепнула, убедилась, что Света новое слово в словарном запасе сына не огорчило, и скользнула в ванную.

Полдня спустя я зашла в клинику и, поздоровавшись с девушкой за стойкой, контрольным дозвоном вызвала на совместную прогулку Аню.

— Привет, — улыбнулась она мне. — Тебя точно смотреть не надо?

— Нет.

— Ну тогда пойдем в ресторанчик напротив. И атмосфера приятная, и меню чудесное, и wi-fi. — Моя зубная фея поправила ноутбук под мышкой и направилась к выходу.

— Сын знакомых, говоришь? — спросила она, когда мы вышли на улицу.

— Угу. — Я шла рядом и, честно говоря, нервничала.

Во-первых, никто меня не просил, влезаю в чужие дела без ведома, без допуска. Во-вторых, что там за фрукт еще попадется.

— А он точно хороший врач?

Аня удивленно на меня взглянула.

— Точно. Там стаж такой, с тяжелыми детьми работал. Не переживай.

Я вздохнула и продолжила нервничать. Причем чем ближе мы подходили к пункту назначения, тем сильнее я нервничала.

Сделав заказ