Помощница и её писатель - Анна Шнайдер

Вечером Олег проводил нас домой. Обычно в этот час — было почти десять — Маша уже вовсю зевала, но сегодня нет. Возбуждённая и впечатлённая спектаклем, она так и вилась вокруг Бестужева, обсуждая с ним увиденное и услышанное, и даже за руку держала не меня, а его. Но я, пожалуй, уже устала этому удивляться.

— А тебе было страшно, когда злой тролль выскочил из шкатулки и попытался утащить в подземный мир принцессу? — поинтересовался Олег у Маши, когда мы уже почти подошли к нашему дому.

— Ой, очень! — призналась Маша, и я улыбнулась. Ну ещё бы! Когда что-то чёрное и зубастое под жуткую музыку выскакивает из закрытой коробочки и начинает дико выть, испугается даже самый невозмутимый человек. — А тебе, Олег?

— Не слишком. Это было неожиданно, но не страшно. И вообще у меня есть одна особенность. Хочешь, расскажу вам с твоей мамой? Об этом никто не знает, это секрет. Будете его хранить. Будете же, да?

— Конечно будем! — закивала Маша с энтузиазмом, сверкая глазами. Ни разу в жизни я не видела у неё настолько восторженного выражения лица по отношению к кому-либо, тем более — к мужчине, которого она наблюдала второй раз. — Мы с мамой умеем хранить секреты!

— Я не умею бояться, — признался Олег, и дочь открыла рот. Я не удивилась — что-то подобное я и предполагала. — Однажды в детстве я очень сильно испугался, и с тех пор я будто перегорел, как лампа накаливания.

— Это как? — не поняла Маша, и Бестужев принялся объяснять. После чего мой ребёнок попытался уточнить, из-за чего Олег настолько испугался, но отвечать на этот вопрос он отказался. Вместо этого сказал:

— Последнее, что меня сильно напугало перед тем, как я стал совсем бесстрашным, — один телеспектакль, который я однажды увидел по телевизору. Не помню, сколько мне тогда было лет, но перетрухал я здорово. До сих пор помню, как прятался под одеялом и смотрел на экран одним глазом.

— Что за спектакль? — тут же заинтересовалась Маша, да и мне было любопытно.

— Он назывался «Запомни, принцесса, или Тайна бабушкиной шкатулки», — ответил Олег с улыбкой. Явно осознавал, что Маша будет гуглить это название, как только придёт домой. — Очень страшный, но поучительный. Посмотри, если хочешь. Потом обсудим.

Я думала, Бестужев оставит нас с Машей возле подъезда, но Олег в итоге поднялся и на этаж, передал нас из рук в руки моему папе. Даже поздоровался с ним, уважительно пожав протянутую ладонь, и только потом ушёл.

Чуть позже, когда Маша умывалась перед сном, я вкратце пересказывала папе события сегодняшнего вечера, удивляясь тому, как быстро и качественно «спелись» Олег и моя дочь. Папа слушал мой рассказ с улыбкой, а потом спокойно констатировал:

— Я, конечно, могу ошибаться, но мне кажется, что Маша и этот Бестужев просто родственные души.

— Просто? — засмеялась я. — Слово «просто» сюда не подходит, пап! Тебе ли не знать.

— Почему же? — он пожал плечами. — Людям свойственно всё усложнять. На самом деле, так просто бывает, Нин. Когда встречаешь своего человека.

— Ну, Маша всё-таки маленькая девочка, а Олег — взрослый мужик.

— Неважно. Кроме того… может, он не такой и взрослый, как ты думаешь. Может, внутри него до сих пор живёт тот мальчишка, который настолько сильно чего-то испугался, что потерял способность испытывать страх.

— Как думаешь, что это могло быть?

Папа вздохнул, так ничего и не ответив.

63

Нина

В воскресенье около девяти часов утра меня разбудила Маша. Она уже миллион лет — если не два миллиона! — не лазила ко мне в постель, а тут вдруг залезла. Холодная и дрожащая, забралась ко мне под одеяло, прижалась, обняла обеими руками и одной ногой и уткнулась ледяным носом мне между лопаток.

Я моментально проснулась и, вздохнув, поинтересовалась:

— Что случилось?

— С-с-спектакль пос-смотрела, — шёпотом отозвалась Маша, притискиваясь ко мне так, что у меня аж дыхание спёрло. — Который Олег пос-советовал. С-страшный!

— Ох уж этот Олег, — пробормотала я и замерла, когда мой ребёнок неожиданно робко предложил:

— А давай его на Новый год к нам пригласим. А, мам? Ты когда вчера в театре в туалет отходила, я спросила у Олега, где он будет его встречать. Он сказал, что дома. Один. Ну, точнее, он сказал: «Дома с котом», но это ведь значит, что один, да? Я сказала, чтобы он к нам приходил!

Если до этого момента я ещё ощущала хоть какой-то намёк на сонливость, то теперь сон как рукой сняло.

— Маша… — укоризненно вздохнула я, поворачиваясь к дочери лицом. И щёлкнула её по холодному носу. — Нельзя так делать.

— Он ответил, что не против, даже — за! — продолжала Маша, и не представляя, сколько волнения во мне вызвала эта короткая фраза. — Но надо спросить у тебя. Вот! Я спрашиваю! Давай его пригласим?

— Маш, Новый год — семейный праздник, — наставительно произнесла я, ощущая себя гадкой и противной. — А Олег нам не семья. Он хороший знакомый, но не более. Понимаешь?

Дочь обиделась и, надувшись, выскочила из кровати, хлопнув дверью.

Час от часу не легче! Если со своими чувствами я ещё худо-бедно могу справиться — точнее, хочу в это верить, — то что делать с чувствами Маши?!

Я так рассердилась на Олега за то, что он спровоцировал моего ребёнка на этот конфликт, что яростно напечатала Бестужеву в мессенджер:

«Зачем ты сказал Маше, что хочешь прийти к нам в гости на Новый год??»

Он, естественно, ответил тут же.