Трагедия в стиле свинга - Андрей Валерьевич Ганеша
Утром мои сомнения подтверждаются: Вика ночевала у Миши. С этим вопросом я напрямую обратился к Артему, и он не смог мне соврать. Вечером я говорю Вике, что она должна уйти. Вика спокойно собирает свой рюкзак и уходит ночевать к Мише. Проблема расставания заключалась в том, что Вика не может сказать ни мне, ни даже себе, с кем она хочет быть. Внутри она уже определилась, но сделать решающий шаг, собрать вещи и уйти, она не может, видимо, Миша к себе Вику не зовет. Для меня существует еще одна проблема — возможная беременность Вики, и для меня непонятно, почему это ее не беспокоит.
Все эти годы я предполагал, что так оно и случится, что в конце концов Вика уйдет от меня, но почему-то был уверен в своих силах, что я смогу без последствий перенести расставание. Получилось все по-другому. На работе я анализирую Викин профайл, пытаясь вычислить предполагаемого соперника, я еще не знаю, что это Миша. У Вики я спрашиваю, не сатанист ли ее парень, впервые в жизни меня всего трясет, происходит это и днем, и ночью. Не знаю, каким неведомым способом мне пришло это знание, но Миша действительно оказывается активным сатанистом. Веду я себя как минимум странно. По ночам я бормочу обрывки молитв, утром делаю зарядку и иду на работу. Единственное, что спасает психику, — это вечерние занятия боксом. Иногда из чувства жалости ко мне приходит Вика, она приносит какие-то продукты. По продуктам я вижу, что Вика покупает их на последние деньги. Я даю ей двадцать тысяч рублей на жизнь до зарплаты, а взамен прошу о сексе. Как всегда в последнее время, Вика не хочет секса, но не возражает против минета. Я хлестаю ее плеткой, и она просит меня остановиться. «Тогда ты меня бей», — говорю ей я. И она хлещет меня плеткой, душевная боль перекрыла физическую, и я ничего не чувствую. Я прошу ее лизать мой сосок и кусать его. В конце концов от ненависти к этой проститутке я кончаю в ее блядский ротик. Наутро я пытаюсь в последний раз договориться с Викой, что я даю ей три дня для того, чтобы она определилась, с кем она. Вечерами я мучаюсь и жду, во сколько она придет, но Вика домой ко мне не спешит. Все бесполезно.
На выходные я беру дочку, которая своими детскими рассказами вытаскивает меня из депрессии. Когда дочка уезжает, сон опять покидает меня. Чтобы помочь себе избавиться от неприятных воспоминаний, я прошу Вику забрать все свои вещи. Пьяная Вика приезжает со своим парнем, который ждет ее во дворе. Она разыгрывает перед ним представление, что из-за любви к нему она лишается жилища. Теперь, как настоящий мужчина, он забирает ее к себе. Напоследок Вика просит меня о пятнадцати тысячах долларов. Мне понятно, что Вику так научила поступить ее сестра Юля, но мне неприятна эта ситуация. Вика прекрасно понимала, что пятнадцать тысяч я ей предлагал за определенность в отношениях, сейчас и так все уже определилось. Все же я соглашаюсь отдать ей эти деньги через ее маму Марину. Моя матушка справедливо настаивает, чтобы я выписал из своей квартиры Викину сестру Юлю. Юля как будто и забывает о своем обещании выписаться из квартиры, как только я ее об этом попрошу. По телефону она посылает меня на хуй и говорит, что, если я хочу ее выписать, чтобы я подавал в суд. Моя психика находится в таком состоянии, когда невозможно с кем-либо спорить и доказывать свою правоту. Через какое-то время Юля все-таки выписалась.
В те нелегкие дни мне помогают лишь занятия боксом и снотворное. Так сложилось, что в последние годы я ни с кем, кроме Вики, и не общался, и найти замену для общения мне очень непросто. Когда психика только начала восстанавливаться, на тренировке произошел неприятный случай. Я работал в паре с одним дагестанцем, договорились работать слегка, чтобы избежать ненужных сотрясений. Впервые у меня стало получаться работать вторым номером, когда я своевременно реагирую на все атакующие действия соперника. Из-за того что у него мало что получается, дагестанец приходит в бешенство и бросает сильный правый удар мне навстречу. В результате у меня сломана переносица со смещением и мне четыре дня приходится лежать в больнице, где при помощи железного сверла кость вправляют на место. В этой истории меня расстроила российская медицина, ведь вначале меня и в больницу-то класть не хотели, подумаешь, нос набок, и так сойдет. В больнице тоже ощущается дух кризиса, сокращены медсестры, которые раньше сидели на каждом этаже.
Боксом мне теперь долгое время заниматься нельзя, да и на работе наконец-то вспомнили обо мне, и мой рабочий день увеличился до 15–16 часов в сутки. Я снова хожу на ночные совещания, которые длятся до часу ночи. Дело в том, что на новый проект шефа по созданию молочного завода не стало хватать денежных средств, очень многих стали выгонять с работы, а тех, кто уцелел, шеф беспощадно эксплуатировал и материл. Времени, чтобы найти другую работу, у меня просто физически не осталось, да и в кризис это не так просто. Повсюду на предприятиях идут большие сокращения, и каких-то улучшений ситуации не предвидится. Ходят слухи даже о закрытии Академии наук и даже суперпроектов нашей власти «РОСНАНО» и «Сколково». Но и в этой непростой ситуации никто даже не думает, чтобы наладить в стране хоть какое-нибудь производство.
Я сижу на ночных совещаниях шефа и, как все, выслушиваю в свой адрес его ласковые слова, с помощью которых он, видимо, получает какую-то неведомую энергию: «Хуепутало, отдам тебя ментам, чтобы тебя как следует отпиздили по жопе. В нашей стране нет правоохранительной и судебной систем, поэтому и инвестиций нет. Я дам им пятьдесят тысяч, и они тебя отхуячат». И хоть он несколько преувеличивает свои возможности, но доля правды в его словах есть. Иногда Вика мне пишет СМС-ки, где звучат ласковые слова
