Татьяна Тронина - Мода на невинность
Я хотела опять было задуматься, но потом меня словно кто-то толкнул в грудь, я открыла рот и с ужасом взглянула на свою спутницу.
При мне еще никогда не происходило таких странных вещей, таких невероятных, почти мистических совпадений – призрак покойного князя Ивашова еще витал над нами с Инессой, тайна его, казалось бы, была полностью разгадана... и вот появляется еще некто, кто связан родственными узами с Ивашовым! Пожалуй, я не столько переживала, сколько сопереживала моей подруге – а каково было ей сейчас, сколь поразило ее неожиданное известие...
– Я помню его, – спокойно, доброжелательно ответила Инесса. – В нашем доме все помнят князя... но разве у него были родственники? Вы ничего не путаете?
Да, она была спокойна, но как-то чересчур бледна.
– Позвольте представиться – Николай Ивашов... впрочем, к этому имени я не привык, меня все зовут Ником. Ник Ивашов. А это мой секретарь, Виргиний...
– Очень приятно... – Сидевший за рулем Виргиний тоже вышел из машины и любезно поклонился, при этом мне почему-то показалось, что вид у него был испуганный и злой. Роста он был невысокого, телосложения довольно корявого, размер ноги – чудовищный (туфли его имели клоунский вид, точно штиблеты Чарли Чаплина), и вообще он не шел ни в какое сравнение с красавчиком Ником, правда, как и все низкорослые мужчины, выступал очень агрессивно и самоуверенно. Мне показалось или нет, что он чего-то испугался вдруг?..
– Николай Ивашов? – еще более спокойно произнесла Инесса. – Что за странное совпадение...
– Извольте, я готов объяснить, тем более что вы... – ослепительно, интригующе улыбнулся красавчик. – История не так уж сложна. Вы в курсе, что у покойного Николая Александровича был родной брат?
Инесса вздрогнула:
– Да, но...
– Катастрофа семнадцатого года разлучила их, – торжественно, с пафосом произнес Ник. – Брат его, Григорий, старше одним годом, был вынужден покинуть Советскую Россию вскоре после Октябрьского переворота, какое-то время жил в Турции, потом в Париже, а, незадолго до Второй мировой войны перебрался в Соединенные Штаты. Да, были, были родственники...
– Вы – тоже Ивашов? – Объяснение, хоть и короткое, было вполне исчерпывающим, и теперь оно казалось мне хоть и невероятным, но вполне возможным – к черту всякую мистику, но вот именно с Инессой после этого объяснения стало происходить нечто странное. Я хорошо ее знала, но столь нестерпимого блеска в ее глазах я еще никогда не видела, я не подозревала, что крылья ее маленького носа могут так сладострастно трепетать... она страшно обрадовалась существованию Ника!
– Более того... – тоже радостно взвился тот. – Я его полный тезка! Сейчас я вам еще более точно опишу. Грегори... то есть Григорий Александрович – мой родной дедушка, своего сына, то есть моего отца, назвал в честь общего предка, моего прадедушки, а меня назвали в честь пропавшего – вернее, думали, что пропавшего... как это по-русски, даже не представляю...
– Двоюродного дедушки, – вдруг вставила я.
– Да! Я Николай Александрович Ивашов! И вот спустя много лет...
– Инесса. – Моя подруга протянула руку Нику, перебив того на полуслове. – Я хорошо знала вашего двоюродного дедушку, впрочем, это слишком длинно...
– Просто дедушку!
– Пусть так... А это моя подруга Ольга, она из Москвы, здесь в гостях только, к сожалению... – Ник Ивашов с явным ко мне безразличием лобызал ручки Инессы.
– Так вы из Америки? – с недоумением спросила я.
– Yes! Америка, страна свободы, моя родина... Мы в России проездом и потому не могли не посетить... впрочем, к Виргинию это не относится, его родственники живут южнее...
– Могилы предков? – опять вставила я.
– Именно! Могилы предков! Как эта девочка точно угадала...
Далее наш разговор с приезжими потек в столь сумбурной форме, что ничего существенного произнесено не было, но все-таки в какой-то момент я даже подумала, что Инесса сейчас расскажет Нику, кто был отцом ее детей...
Мы собирались сначала ехать к нам домой, показать Нику, где жил его двоюродный дедушка, но потом решили не пороть горячку, а обставить встречу с другими обитателями дома более торжественно – что без соответствующей подготовки не получилось бы.
– Есть ли в городе гостиница? – спросил Виргиний.
– Да, вполне приличная, недалеко от вокзала...
– А номера люкс?
– И номера люкс там есть!
Мы с Инессой залезли к Нику в машину, показали дорогу до гостиницы «Континенталь», потом они отвезли нас обратно, на улицу Паши Ангелиной... Всю дорогу мы хохотали, обсуждали национальные и географические особенности России и Америки, потом я не выдержала и спросила, откуда у них столь выдающийся автомобиль – неужели они перевезли его через океан, на что Ник расхохотался и заметил, что и сам не может привыкнуть к этой машине.
– Все очень просто, – сказал он, – мы взяли ее напрокат. Это уже третья машина, которую мы берем в России напрокат... антиквариат, да? Где-то между Москвой и Тишинском, в городе, названия которого я не запомнил, впрочем, у меня есть бумаги...
– Что за прокат такой? – удивилась Инесса. – Неужели не нашлось ни «Жигулей», ни каких-нибудь подержанных иномарок, не такого опереточного вида?
– О, там были «Жигули» и еще какие-то советские машины, но в таком состоянии... мы бы не смогли добраться до вашего города. А это самый настоящий «Паккард» пятьдесят пятого года выпуска...
– Для свадеб, – мрачно вставил сидевший за рулем Виргиний. – На нем еще были жестяные кольца и ленты на капоте – я попросил-таки снять.
– Правда! Мы с трудом уговорили хозяина проката отдать нам именно эту машину, она на хорошем ходу, из нее не вываливаются болты и гайки, ничего не гудит и не дымит... А в Москве прокат очень дорогой. Почему в России такие элементарные вещи так дорого стоят?
– Хороший вопрос! – усмехнулась Инесса. – Впрочем, я не права, машина изумительная...
– Да, на нас все смотрят, – сказала я, наблюдая реакцию жителей на наш автомобиль. – И даже пальцами показывают...
– Ну будет, будет вам, милые девушки! – засмеялся Ник, ничуть не смущаясь. – Вы меня совсем... как это? Вогнали в краску.
– Кстати, Ник, ты очень хорошо говоришь по-русски...
– О, в нашей семье это был главный язык – традиции и все такое... Со мной занимался мой дедушка.
– Давно ли он умер? – вдруг спросила Инесса. – Я понимаю, это не очень деликатный вопрос...
– Давно, десять лет уже. Но очень крепкий был старик, очень! Это наша семейная черта, моему отцу пятьдесят восемь, но ни одного седого волоса...
Виргиний все больше молчал, глядел только на дорогу и на меня, – быстрые взгляды искоса, и каждый срывал с меня какую-то часть моего туалета, так что к концу поездки я чувствовала себя совсем раздетой. Кажется, я ему понравилась...
