Снова мечтай - Мона Кастен
– Он здесь?
Блейк помотал головой и вдруг с таким остервенением начал давить кнопки на пульте, как будто решил его угробить.
Я наблюдала за ним. На его лицо вновь вернулось серьезное выражение, которое в последние дни появлялось всегда, когда поблизости оказывался Эзра или о нем заходил разговор. Я знала: он думал о том, что я рассказала ему про Лос-Анджелес, и, несмотря на мои заверения в том, что Эзра не имеет никакого отношения к нашему расставанию, его это явно беспокоило. Впрочем, хотя ему это наверняка давалось с трудом, Блейк держал себя в руках, чтобы не напрягать обстановку в доме.
– Как поработала?
Я ненадолго задумалась, пока наливала себе воды, и сделала пару глотков, прежде чем ответить:
– Очень хорошо.
Чисто теоретически это не обман. Я неплохо справилась, и пусть мы почти не получили чаевых, с рабоче-технической точки зрения вечер прошел наилучшим образом. Единственная проблема заключалась во мне самой.
В последнее время я изо всех сил пыталась смотреть вперед и оставить прошлое позади. Актерская карьера у меня ассоциировалась с таким количеством неприятных вещей, что я думала лишь о том, почему все пошло не так. И при этом я напрочь забыла, сколько удовольствия игра приносила мне раньше. Пока я наблюдала за детьми во время спектаклей, этот факт отчетливо предстал у меня в голове. Это оказалось больно, но вместе с тем и помогло – странное сочетание, в котором мне предстояло разобраться. Также сегодня вечером я еще больше осознала, что не могу по-настоящему подружиться ни с одним человеком в Вудсхилле, чтобы тем или иным образом не загубить отношения с Блейком – чего мне меньше всего хотелось.
Глубоко вздохнув, я попробовала сосредоточиться на позитивном. Я ни в чем не провинилась. Я хорошо отработала, а теперь я здесь, дома. Блейк тоже здесь. Он не ушел, не предпринимал никаких попыток от меня сбежать. Все хорошо. Так что нет причин ощущать себя такой, блин, сломленной.
Микроволновка запищала, и я вытащила тарелку. Овощи пахли восхитительно, но в данный момент я бы, наверное, что угодно съела.
Я достала из ящика вилку и уже собиралась уйти к себе в комнату, как вдруг у меня за спиной кашлянул Блейк:
– Останься.
Я ненадолго замешкалась. Впрочем, весь вечер меня терзало столько мыслей, что сейчас больше не хотелось задумываться – ни об актерской карьере, ни об отношениях с Блейком. Поэтому в конце концов я пересекла комнату и уселась на другом конце дивана.
Он мельком бросил на меня взгляд, после чего опять отвернулся к матовому экрану.
– Эверли много раз пыталась уговорить меня тоже пойти, – сказал Блейк через пару секунд. Я удивленно посмотрела на него. – Но мне удалось отбиться.
– А почему ты не захотел? Тебе бы наверняка понравилось.
Он наморщил нос:
– Нолан каждый раз рвется записать меня в участники чертова поэтри-слэма.
Эта мысль на мгновение заставила меня забыть о собственных переживаниях.
– О, хотела бы я на это взглянуть.
– Не сомневаюсь. – Его передернуло, как будто одна идея повергала его в ужас.
– Я несколько раз была на поэтри-слэмах. Это круто.
– Ни за что не стану писать стихи, выплескивать чувства на бумагу, а потом обнажать душу перед сотней человек. Если честно, ничего хуже я себе представить не могу.
Я положила в рот первую вилку овощей и застонала, в то время как мой желудок тоже решил выразить восторг – в форме громкого урчания. Когда уголки губ Блейка еле заметно приподнялись, я уцепилась за эту легкость, которая вытеснила серьезное выражение из его взгляда. После такого вечера это истинное благословение.
– Можешь не прятать ухмылку, мистер Поэтри-Слэм. Я тяжело работала и более чем заслужила эту тарелку жареных овощей.
– Разумеется. Рассказать тебе еще кое-что?
Я промычала с набитым ртом.
– Есть даже десерт.
Я навострила уши. Потом проглотила и требовательно взглянула на него:
– Продолжай.
– Мы с Кэмом сегодня ездили за покупками и взяли мороженое, потому что оно было со скидкой. Вся морозилка забита Ben & Jerry’s.
А жизнь-то налаживалась.
– Музыка для моих ушей.
– Так я и думал. Но Отис считает иначе. Он орал на нас, что мы психи.
– Я сейчас пытаюсь представить себе орущего Отиса, но почему-то не получается, – ответила я с полным ртом.
Блейк хмыкнул:
– Вот и радуйся.
Я поспешила доесть остатки овощей. Затем вскочила, быстро запихнула тарелку в посудомоечную машину и направилась к морозилке, перед которой с уважением присвистнула. Блейк не преувеличивал – она доверху была заполнена ведерками с мороженым. У меня слюнки потекли.
– О боже мой. – Я схватила упаковку со вкусом маршмэллоу и карамели и торжественно вскинула руку вверх. – Мое любимое!
– Я знаю, – послышалось с дивана.
Сердце пропустило удар. Он помнил, какое мороженое я люблю. Он знал меня точно так же, как и я его. Я понимала, что лучше моему сердцу так не подпрыгивать, но ничего не могла с ним поделать. Не после того, как пережила настолько эмоционально заряженный вечер, а теперь так комфортно чувствовала себя в присутствии Блейка.
Достав ложку из ящика со столовыми приборами, я вернулась на диван, где накрылась пледом. Первая ложка была чистейшим наслаждением и лучшим, что со мной произошло за весь день. Больше всего мне хотелось тут же прикончить все ведерко.
– А как прошел твой вечер? – спросила я у Блейка, наблюдая при этом, как он управлял Нейтаном Дрейком[12], пока тот забирался на скалу, прятался в укрытии, а потом целился во врага.
– Вполне обыкновенно. Мы только в магазин съездили. Потом остальные ушли на вечеринку.
– У тебя не было настроения? – поинтересовалась я между двумя ложками.
Он пожал плечами:
– Не особенно.
Я заглянула ему в лицо, которое вдруг опять стало выглядеть напряженным. Затем обвела взглядом посуду на столе и его травмированную ногу.
– Все в порядке? – осторожно уточнила я.
Блейк нажал на паузу и повернулся ко мне:
– Да, а что?
– Просто сейчас глубокая ночь, а ты сидишь тут на диване в окружении посуды. Как недавно, когда не смог подняться по лестнице.
У него удивленно изогнулись брови. Потом он фыркнул:
– Это не моя посуда. Парни так быстро свалили из дома, что просто все побросали.
Я с облегчением опять откинулась на спинку дивана:
– Слава богу.
Он продолжил играть. Когда я вновь посмотрела на него, то ясно увидела ухмылку на губах.
– Почему ты все время ухмыляешься, как киношный злодей?
Блейк пожал плечами:
– Просто ты сейчас говоришь, как моя мама. Вот и все.
При мысли о
