Брось мне вызов - Лорен Лэндиш
И это на самом деле правда. Я не трахалась с ним… пока что. Но я хочу этого, и он тоже хочет. Я знаю, что он справился и с нашим вызовом. Я поняла это по его голодному взгляду, которым он вчера пожирал меня в кабинете. Я тоже был хороша, сдерживалась до поздней ночи даже после того, как двадцать четыре часа истекли, на случай, если он позвонит. Я бы согласилась приехать и перепихнуться. Черт, часть меня даже ждала этого. Но мой телефон так и не зазвонил, и перед сном я вытащила Максимуса, свой любимый вибратор, и кончила с именем Колтона на губах.
Эта проблема не имеет никакого отношения к разногласиям с отцом. Или, по крайней мере, я хочу, чтобы так было. Личное и профессиональное так сильно переплетаются.
Тиффани вскидывает свои свежеокрашенные брови.
– Я не дура, Эль. Но если ты не готова говорить об этом, это нормально. Я хочу знать лишь одну вещь: тебе нравится работать на Колтона? С ним? В этой теме со штаб-квартирой?
Я вздыхаю и встречаюсь с ней взглядом, надеясь, что она увидит правду, даже если я пока не готова ее рассказать.
– Нравится. Кроме шуток, мне это нравится. Он давит на меня, но уважает мою работу. Я чувствую, что наконец-то делаю нечто большее, как будто оно того стоит, и мой вклад ценен. Я словно летаю, когда мы вместе усердно работаем.
– Тогда скажи об этом папочке, – говорит Тиффани, как будто это так просто. – Ты типа лучшая дочь в мире и при этом крутая сучка. Я горжусь тем, что называю тебя моей лучшей подругой, и буду гордиться еще сильнее, если когда-нибудь назову тебя своей падчерицей.
Я бросаю в нее подушку, а потом еще одну, когда она слишком быстро уворачивается от первой. Вторая летит ей прямо в лицо.
– Стоп! Нет, просто нет.
Она подмигивает, и я понимаю, что она нарочно меня подзадоривала. В основном. Но мне нужно было отомстить ей за папочку еще в прошлые разы.
Она кладет подушки обратно на кровать и взбивает их ребром ладони, чтобы они стали идеально пышными.
– Дай отцу уважать твой выбор. Дай ему шанс уважать его.
– Ладно… ладно, – отвечаю я, вздыхая. – Идем. Кажется, мы прощелкали нашу запись. И если они примут нас позже, придется заплатить двойные чаевые.
Тиффани берет сумочку.
– Я заплачу, потому что в нашем опоздании виноват Эйс. В который раз.
Мы благополучно проходим по коридору, но рядом с кухней попадаем в засаду Кевина, который запрыгивает Тиффани на ногу и нюхает ее промежность.
– Кевин! Нет!
Она сбрасывает пса до того, как он успевает ухватить ее ногу, но Кевин не заканчивает играть и зубами цепляется за чехол для одежды, перекинутый через руку Тиффани, и трясет головой. «Р-р-р-р!»
– Господи, ты издеваешься? – Еще чуть-чуть, и Тиффани зайдется в истерике. – Кевин! Отпусти!
Но пес держит крепко и рвется назад, как будто это игра в перетягивание каната, и он уже планирует отведать стейка на праздничном ужине в честь своей победы. Тиффани едва стоит на ногах, но борется за чехол для одежды всеми возможными силами, потому что он защищает ее платье для вечеринки у мистера Фокса.
Я хватаю ее за талию и тяну так сильно, как только могу, чтобы вернуть ей равновесие: двое нас против Кевина. У двоих против одного должно быть больше шансов на победу, но никто не знает, чем может закончиться битва по перетягиванию платья… против собаки.
– Эйс, сними свою собаку с моего платья! – пронзительно кричит Тиффани. – Он не будет меня слушать и испортит его! Кевин, нет! Кевин!
То, как она повторяет похожую на человеческое имя кличку собаки, заставило бы меня засмеяться, но не сейчас, когда на карту поставлено так много. Однако у меня внезапно пропадает все сочувствие к Эйсу за то, что его высмеивали за Рика, Елдыка и прочие дурацкие имена, которые он придумал для этого пса-монстра со стекающей вниз мордой, когда он отвечает своей сестре.
– Погоди, у меня важный матч! – бросает Эйс, продолжая щелкать кнопками. – Бум, сучки!
Кевин снова трясет головой. Кажется, его инстинкты охотничьей собаки подсказывают ему сжать зубы еще сильнее, когда он резко крутит и дергает головой взад-вперед.
Внезапно раздается ужасный звук, похожий на расстегивающуюся молнию: чехол для одежды рвется, и я вижу, что рвется не только он. Юбка на платье Тиффани почти разорвана пополам. Наряд испорчен.
– Твою мать! – выпаливаю я, когда Тиффани кричит как резаная. Если ее соседи вызовут полицию прямо сейчас, им стоить сменить местную надзорную бригаду.
Чувствуя надвигающуюся опасность, Кевин убегает на кухню.
– Тиффани… – произносит потрясенный Эйс, а его глаза полны ужаса. Но, увы, уже слишком поздно.
– Я убью тебя! – кричит Тиффани, расплакавшись.
Я выталкиваю Тиффани из дома, прежде чем она успеет выполнить свое обещание. Одним глазом я пристально смотрю на Эйса, другим – на расстроенную Тиффани, и как-то умудряюсь сохранять бдительность на случай, если заявятся любопытные соседи или полиция, чтобы узнать, что, черт возьми, происходит. Это как иметь глаза на затылке, которые волшебным образом появляются, когда ты становишься мамой. Я далека от материнства, но позабочусь о своей подруге, несмотря ни на что.
Все это время Тифф плачет, держа в руках испорченные остатки ее платья, словно тело любимого человека. Я понимаю, она действительно хотела отлично выглядеть на вечеринке, и это платье было частью бюджета, отведенного на гардероб. Бюджета, который ей пришлось найти из-за недавней небрежной ошибки Эйса. Он просто рушит все, а Тиффани приходится за это расплачиваться.
– Эйс, – зову я его из дверного проема, остановившись, когда выталкиваю Тиффани наружу. Он поднимает голову, и я вижу, что в его голове что-то происходит, что-то, что Тиффани не видит или не говорит мне, но сейчас это не имеет значения. – То, как ты поступаешь с Тифф… реально паршиво. Я не знаю, что с тобой происходит, но хватит упиваться жалостью к себе. Ты должен разобраться со своей жизнью, и немедленно. Я думала, что ты куда лучший брат.
Я обвожу глазами его, поставленную на паузу видеоигру, мусор, который он разбросал по всей квартире своей сестры, а затем перевожу взгляд на лестничную площадку, где стоит Тиффани, все еще шокированная произошедшим.
Я ухожу, прежде чем Эйс успевает что-то ответить, сопровождая Тиффани к своей машине. Она на грани срыва, и мне нужно быть готовой к решительным мерам.
– Что мне теперь делать? – плачет она, глядя на растерзанное платье. – Мне
