Мой злой Фей - Маргарита Дюжева
Сейчас Наталья — не тролль, и я понимаю, что это была маска, за которой скрывается чертовски умная женщина, с холодными рассудительными мозгами, жестким внутренним стержнем. Она думает, взвешивает «за» и «против» и уже не сомневаясь, действует.
— Все нормально, — жмет плечами, а бледная худая рука непроизвольно на живот ложится, — тонус опять разыгрался. Сделали капельницу, укол, прописали спокойствие и постельный режим. Домой, сказали, не отпустят еще несколько дней.
Я кивнул, соглашаясь с врачом — она должна быть под присмотром, я не хочу, чтобы что-то с ней…с ними случилось.
— Как палата?
— Нормальная, — без единой эмоции поддерживает беседу, так и хочется встряхнуть, что бы ожила, — нас там четверо.
— Давай возьмем отдельную, — тут же предлагаю, не представляя, как можно лежать в такой общаге, но Наталья в очередной раз удивляет категоричным отказом:
— Нет, нет что ты! Я со скуки помру в отдельной палате! А здесь мы с девчонками общаемся, разговариваем. Так что спасибо за предложение, но нет, не надо.
— Может тебе чего-то нужно? Я привезу.
— Ничего не надо, — улыбается, но улыбка как будто не ее. Официальная, бездушная, глаз не затрагивает, — правда. У меня все есть, кормят здесь хорошо. Так что не переживай.
Я переживаю, потому что не могу отделаться от ощущения, будто она отворачивается, отдаляется, закрывается от меня.
— Ладно, мне пора, — прячет руки в карманы халата и жмет плечами, — у нас сейчас обед будет, а потом положено спать, — опять скупая улыбка.
— Конечно, — соглашаюсь осипшим голосом.
Еще один невыразительный взгляд в мою сторону, сухое «пока» и она уходит, оставив меня одного в кабинете, пахнущем лекарствами.
Я стою и не знаю, что делать. Между нами стена. Растет, ширится с каждой минутой.
Проклятье! Я так ничего вразумительного и не сказал. Как пацан сопливый. Хотя…сегодня она меня не стала бы слушать… ей было все равно. Охрененно неприятное чувство.
Внизу в холле, вспомнив в последний момент, снимаю бахилы, комком бросаю в мусорное ведро. Возвращаю халат, взамен забирая дубленку со стула, на который бросил второпях, и иду на улицу.
Только там, на холодном пронизывающем ветру до меня доходит смысл Наташкиных слов.
Ребенок от меня! Я ей верю безоговорочно, и когда первоначальный шок и ступор рассеиваются, чувствую, как в груди заходится сердце от иррациональной радости, такой искренней и горячей, что становится не по себе.
Я готов вернуться обратно, найти ее в этом царстве беременных женщин, схватить в охапку и зацеловать, за то, что она сделала. Хотя раньше за то же самое мечтал придушить. Теперь все с ног на голову переворачивается, будто смысл жизни перекраивается, собирается по-новому.
И она сколько угодно может от меня отворачиваться, отталкивать — никуда ей от меня не деться. Сама напросилась, теперь уже не отпущу!
Когда проходящая мимо пожилая женщина посмотрела на меня хмуро, с подозрением, я понял что стою на ступенях больницы и улыбаюсь, как идиот.
Ну и плевать. Я счастливый папаша — мне можно!
Глава 13
Глава 13
Наталья
Итак, новый день.
Без глупостей, без наивных фантазий, без голубоглазых мужиков, от которых кровь в венах закипает. Всех, хватит, наигралась. Теперь будем по-серьезному: разговаривать исключительно по делу, держать дистанцию и вообще по возможности строить свою жизнь без него, как и планировала.
День, кстати, важный. Особенный. Сегодня последний раз перед декретом иду на работу. Даже как-то грустно становится. Чем теперь заниматься? Сидеть дома? Читать книги? Вязать пинетки? Не знаю, справлюсь ли...не привыкла я к такому. Но врач строго настрого запретил всякого рода волнения и нагрузки, пригрозив снова упечь в больницу, а я только оттуда вырвалась! Можно сказать, ушла партизанскими тропами, пообещав быть самой тихой, мирной, послушной и т.д. и т.п.
Забирать меня из больницы было некому, поэтому вызвала такси и приехала домой. А вечером позвонил Лукьянов, наехав на меня, дескать почему не позвонила, не предупредила, а мне ему и сказать нечего, кроме как "спасибо, я сама". Раньше справлялась и теперь справлюсь. Не сахарная. Руки опускать — не собираюсь, горевать и убиваться — тоже. Ненужные эмоции поглубже затолкать, спрятать под замок и все. Делов-то!
...Это я так медитировала, настраивала себя, убеждала, а саму просто ломало от желания позвонить ему, просто поговорить, или сходить погулять, как раньше. Анекдот еще в больнице смешной рассказали, ему бы понравился...
Да кого я обманываю??? Соскучилась! Хоть и не видела всего пару дней. Дура.
Ой, дура...
Ладно, осталось всего день пережить в офисе, где мы можем в любой момент столкнуться и все. Дальше будет проще. Он трудоголик, повернутый на свой драгоценной работе, так что вероятность пересечься с ним скатится к нулю. И сразу станет проще. Возможно, даже получится переключиться, не думать о нем.
...Опять медитирую.
В офис приползаю на удивление рано, за полчаса до начала рабочего времени. Мне немного стыдно и неудобно, будто не в декрет собралась, а прогуливать по неуважительной причине, поэтому с самого утра с максимальной отдачей включаюсь в работу. Даже план написала на клочке бумаги — тридцать пунктов. Подумала и десять из них вычеркнула. Потом еще раз подумала, и убрала еще пяток позиций — надо реально оценивать свои силы. Основные дела передам, а мелочи — неистребимы.
И вот весь день сосредоточенно пыхчу. Что-то набираю, что-то распечатываю, что-то подписываю. Само трудолюбие. Только вот взгляд каждый раз с надеждой к дверям обращается, стоит только кому-то появиться на пороге. Жду его, до дрожи в пальцах. А он все не идет! Гад! Строю планы коварной мести, потом вспоминаю, что решила держаться от него подальше и от досады готова зубами скрипеть.
Как бы я себя не настраивала на то, что надо быть сильной независимой женщиной, которой все по плечу, которая сама со всем прекрасно
