Девочки влюбляются в мужчин (СИ) - Бойд Анастасия

– Я люблю тебя.

– Точно меня? Надеюсь, ты уверен в этом?

Роб закрыл мне рот своими губами, устав играть в свой идиотский флирт.

Я уверена – мы справимся с этой задачей быстрее полиции, или же окажемся полезными сотрудниками следствия. И как же я надеюсь, что Левандовский действительно не причастен, и Мике не придется испытать то же, что и мне.

Глава 86

Почти полдень. Я, Алиса и Роберт вышли на улицу из дома мод, чтобы встретить Левандовского. Показ должен был начаться с минуты на минуту, но Адам всё ещё не появился. Мне было так страшно, что я даже позабыла на время о своем поклоннике и его ужасающих планах. Хоть бы с Левандовским всё было хорошо...

– Я не понимаю, почему мне не нужно было его забирать, - рассуждал Роберт, потушив сигарету и выбросив в урну. – Он пешком что ли собрался идти?

– Может на такси? - пожала плечами Алиса.

– Исключено. У Люцека и на этот счёт фобия имеется. Очень странно.

– Он появился в сети? - обнадёженно спросила я, хотя СМС об этом не получала.

– Нет. Он прислал сообщение с другого номера, но тот тоже уже отключён, и дома его не было дня три.

– Мика, не переживай. По крайней мере, он жив, - успокоила меня Алиса.

– Я не могу понять, неужели он из-за нас прячется? Неужели, он так обиделся на меня?

– Да нет, не думаю. Если бы это было так, то он просто не отвечал бы тебе, а не устраивал такой треш на работе, - добавила она.

У "Левандо" резко остановился чёрный автомобиль французской марки, чуть не заехавший на тротуар. Мы втроём обернулись на него, и чуть не обронили свои челюсти, когда из машины вышел Адам. Он был за рулём. Что за новости такие?

Левандовский был мрачнее тучи, весь в чёрном, в солнцезащитных очках, с сигаретой между пальцев, и нажав кнопку на пульте управления сигнализацией, он закрыл машину и подошёл к нам.

– Ничего себе, Люцек. Ты умеешь водить? - удивился Роб.

– Как видишь. Научился в юности на спор, - отрешённо ответил Левандовский.

– С ума сойти.

– Не стоит, Робчо. Твой разум мне ещё пригодится. И кстати, можешь теперь курить, где угодно, и в машине, и при мне, и в кабинете... В общем, ты понял.

– Вот ты даёшь... Я ведь думал уже последовать твоему примеру.

– Я плохой пример для подражания. Роберт, всё готово? - апатично спросил он, даже не взглянув на меня.

– Да, ты ведь почти все устроил сам дистанционно. Но я добавил финальные штрихи, - Роберт впервые казался немного услужливым в общении с Адамом, будто боялся сказать что-то неуместное.

– Большое спасибо тебе. Можем идти.

Мы вошли обратно в здание, направились в большой зал, Адам куда-то пропал вместе с Робертом, а мы с Алисой уселись на места для зрителей. Я вся горела от чувства того, что ничего не сделала и всё упустила. Увидев Адама, такого красивого, стильного, холодного, печального и равнодушного, я окончательно поняла, что люблю его. Он мне нужен. Пускай у него были фобии, пускай он видел моего брата в непристойном виде и платил ему за это, пускай он изощрялся как-нибудь ещё... Хочу, чтобы он был со мной. Что же я натворила? Нужно было уходить вместе с ним тем утром, когда нас застал Януш.

– Добрый день, - раздался голос Левандовского, и я выпрыгнула из своих мыслей, обнаружив, что показ уже начался и он стоял на подиуме, произнося приветственную речь. – Для начала, я хотел бы представиться. Моё имя Адам Левандовский. Отныне только так и никак иначе, - сказал он, и мы с Алисой переглянулись. Мне стало ещё дурнее и затошнило от предположений, что могло с ним произойти. Никогда не видела его таким строгим и даже злым.

– Ты знала об этом? - прошептала Алиса.

– Да, в семье его только так и называли.

– За упоминание моего прежнего имени, может последовать увольнение для сотрудника нашего модного дома, а пресса... До встречи в суде, если я что-то недоступно объяснил. Думаю, все немного удивлены тому, что тематика показа была переиначена под траур, но кто может не согласиться с тем, что смерть – неотъемлемая часть нашей жизни. И она никогда не происходит вовремя и ожидаемо. Всегда непредсказуемо. Поэтому, этот показ посвящается смерти и моему отцу Люциану Левандовскому.

Он прочистил горло, и среди полнейшей тишины, зачитал стихотворение:

Посвящается впалым глазницам,

Стылой крови, холодным рукам,

Постепенно бледнеющим лицам,

Заунылым последним стихам,

Старым, веящим сыростью платьям,

Сладко пахнущим тонким шарфам,

Фотографиям в траурных рамках,

Ветхим письмам, увядшим цветам,

Серым краскам безрадостных будней,

Эпитафиям чёрных камней,

Сожаленьям, словам безрассудным,

Отголоскам потерянных дней...

– Какой мрак... - шепнула Алиса, в то время, как я уже утирала слёзы, набежавшие из-за стихов Адама и той энергии, которую он в них вложил.

Как только Левандовский замолчал, заиграла музыка, и он ушёл с подиума куда-то за кулисы.

– Мика, давай. Самое время мириться.

– Я понимаю, но за кулисы кто меня пустит?

– Да плевать! Ты же говорила, что он назвал тебя при всех своей невестой. Наверняка, тебя все запомнили. Видишь, там есть вход, чтобы тебе не пришлось лезть на подиум и привлекать внимание. Давай, бегом! Потом сопли жевать будешь, а сейчас действуй.

Я сорвалась с места, пробежала за спинами зрителей, к счастью ничего не задев и не споткнувшись, и нырнула в неприметную дверь возле подиума. Я действительно попала за кулисы. Среди всех людей, я знала только Каролину, которая готовилась к выходу.

– Привет! - вскрикнула я, и подбежала к ней.

– Мика! Да, привет. Прости мы бы поболтали, но я сейчас буду дефилировать. Можешь подождать или вместе выйдем?

– Прости, ты не видела, куда ушёл Левандовский?

– Он вышел отсюда сразу после своей речи, наверное в свой кабинет свалил. Ты могла такое от него ожидать? Мужики в своём репертуаре. Депрессируют без предупреждения.

– Удачи, Каролина, - протарахтела я, и выбежала в открытую дверь, свет из проёма которой виднелся в глубине закулисья.

Я оказалась в длинном коридоре. И как отсюда попасть в кабинет Адама? Кругом было тихо и пусто, потому что все были на показе, и я двинулась прямо, надеясь, что как-нибудь выйду к знакомой локации.

Глава 87

Далеко идти не пришлось. Я подошла к двери, которая являлась туалетом, и почувствовала запах сигаретного дыма. Осмелилась войти. Передо мной возникли ещё две двери, и не смотря на риск позора, я вошла в комнату для мужчин и обнаружила Адама. Он сидел на полу у окна, прижавшись спиной к стене, курил и смотрел в одну точку. Я поняла, что немного боюсь его. Что, если Левандовский сейчас будет грубым со мной? Как мне нужно будет действовать? Стоит ли унижаться и просить прощения?

– Пани Мариневска, - безразлично сказал он, мельком глянув на меня, и выпустив дым из своих ноздрей. Он всегда был таким красивым?

– Привет, - робко поздоровалась я, и подошла немного ближе.

– Мы сегодня виделись.

– Да, но не здоровались.

– И где были мои манеры... Прошу прощения, пани Мариневска, - у меня сердце болезненно сжималось от его грубости или просто равнодушия. Адам казался совсем чужим, будто я никогда не была близка с ним. Надеюсь, я не расплачусь и не убегу раньше времени.

– Адам, что случилось?

– С чего ты взяла, что что-то случилось?

– Я никогда не видела тебя таким грустным, поникшим и злым.

– Даже злым?

– Да, мне немного не по себе, и кажется, что ты сейчас накричишь на меня. Мне страшно.

– Тогда зачем ты здесь? Я не собирался пугать тебя.

– Нет... Меня пугает, что я раздражаю тебя. Всё портится... А ещё страшно, когда постоянно весёлые и активные люди вдруг впадают в тоску. Значит всё действительно плохо.

– У меня всё в порядке, как и у тебя. Не так ли? - подколол он меня, припомнив то, что я не открывалась ему полностью. – И ты меня не раздражаешь.