Escape навынос (СИ) - Колмогорова Анастасия Владимировна

Пролог

Данил

— Умоляю… хватит… я больше ни… ничего не знаю!

Нанёс удар под подбородок, вырубая пленника, и сплюнул. Знаю, что ты нихрена не знаешь. Взял полотенце из рук друга и достал сигареты. Ожидал, что в голове пусто будет, но нет. Мысли не давали покоя.

— Опять?

Спросил Тоха, оттачивая лезвие ножа. Медленно и осторожно. У каждого был свой способ успокаивать нервы и выпускать пар. У меня избиение, у Антохи его нож.

Я кивнул.

— Что опять?

— Как всегда.

Тоха покачал головой.

— Нужно ещё пару месяцев, Клим.

Я снова кивнул, взял ведро с холодной водой и плеснул в лицо пленнику, который был пристёгнут к прочной балке над головой наручниками. Тот очнулся и шарить глазами по сторонам начал. Видит нас и в панику, снова молит. А мне насрать. Остервенело вбиваю кулак в его рожу, даже когда перестает дышать, потому что не могу выкинуть из головы слишком много картин.

— Брат…

— Что?! — ору, не выдержав и поворачиваюсь к Антону.

Он вскидывает руки в примирительном жесте.

— Я понимаю. Правда понимаю. Но если поторопимся — проиграем.

Да знаю я! Знаю. Но легче не становится. Сажусь на пол, прислонившись к бетонной стене спиной, достаю из смятой пачки сигарету и зажигалку, закуриваю и затылком назад откидываюсь. Внутри ярость, даже бешенство дикое. И успокоиться не могу.

— Сотрясение, Тоха. Он убивает её. Медленно.

Он молчит. Да и что он скажет? Соглашаясь работать на Кубрынина, я планировал иной исход. Планировал выиграть время. Думал она снова с ним в холдинге работать будет, и поначалу так и было, но потом ломать до конца её начал. В целом это я виноват в том, где нахожусь я, а где она. Он сделал её своей грушей. Любое недовольство срывал на ней, а меня отсылал по заданиям, потому что знал — если сорвусь, ему крышка. Но и так сорвался, только ему знать об этом пока рано.

— Мирон уже набирает людей, которым можно доверять, — начал делиться планами Тоха, — Вадим поможет с захватом здания. Стас решит проблему на дорогах. Я вооружу. Ты стираешь улики, помогаешь проникнуть. Всё схвачено. Но нужно выждать момент, чтобы вас посчитали мёртвыми. Терпи, Данил. Сцепи зубы и терпи. У тебя нет выбора.

Выдыхаю дым, делаю ещё затяжку.

— Есть. Вскрою ему глотку и всё.

— И ты покойник. Этого хочешь? Так ты ей не поможешь. Псы Кубрынина тебя на месте пристрелят.

— Зато она будет свободна.

— Идиот, — выругался друг, — а потом? Потом что? Думаешь за ней охотиться не будут? Папашка оружейный магнат. Не только я за его рынком охочусь. Стоит ей лишиться отца, как её тут же схватят, женят на себе, дождутся пока она вступит в наследство, а потом прикончат в лучшем случае. Такой ты судьбы для неё хочешь? Её никто не защитит кроме тебя.

Если она ещё примет мою защиту. Вцепился в волосы на голове, а перед глазами снова кабинет Бульдога, и она на полу в собственной крови. Моя девочка. Моя Кнопочка.

В кармане брюк зазвонил телефон. Вытащил, глянул на экран. Один из проверенных парней, которых приставил к Милане.

— У нас проблемы. Она сбежала.

Сбежала? С больницы? Опять, сука, опять! Было только одно место куда она могла пойти, и лучше бы это было не так, а может и нет, может, будет лучше, если я вовремя успею. Выругался смачно, что даже Тоха присвистнул.

— Еду.

Поднялся на ноги и глянул на друга.

— Я приберусь. Вали.

Наплевав на окровавленные руки, натянул футболку, пальто и вылетел с заброшенной стройки за городом. Вокруг ни души, ни камер, даже фонарей нет. Прыгнул в свой джип и уже через десять минут был возле ночного клуб «Соблазн». Притон для наркоманов. Здесь они не боялись ничего и в открытую торговали самым разным товаром. И именно поэтому Милана сбегала сюда каждый раз после избиения отцом.

Сжимаю руль и молюсь чтобы успеть и в этот раз. Милана не ехала туда за дозой. Она ездила туда за передозировкой, которую вызывала эта доза.

Влетел в здание без проблем. Ни охраны, ни камер здесь не было. Даже если ментов вызовут, те и не подумают приехать. Огляделся, всматриваясь в лицо каждого, но на танцполе её не было. Значит кабинки. Рванул на второй этаж и, выламывая дверь в каждую вип-комнатку, лихорадочно шарил по диванам. Нашёл её в третьей и озверел. Стол в белом порошке, бутылки, стаканы, пачки презервативов. Она лежит на диване, а какой-то урод целует её, попутно лапая и снимая с себя штаны. Сдираю с неё ублюдка и вбиваю в него кулак до хруста костей. Выплескиваю злость, но её всё больше и больше во мне. Плюю на обездвиженное мясо на полу и поворачиваюсь к моей девочки. Лежит на грязном диване в слишком коротком платье, которое и так задрано и открывает все её прелести. Руку вперёд вытянула и двигает ею медленно, плавно, а вторая лежит над головой. Улыбается чему-то своему.

Встаю рядом с ней и ладонь ей протягиваю. А она губу закусывает и головой медленно качает.

— Уйди…

В кабинке музыки нет, и я слышу её голос. Всё ещё приятный. Всё ещё нежный и мелодичный. Хватаю её за руку и на себя тяну, поднимаю с дивана и снова дёргаю, в грудь мне впечатывается. Я платье ей поправляю, а она ко мне прижимается.

— Данил…

Соображает. Значит, не много приняла и в целом можно успокоится — передозировки не будет. Она рядом, я успел вовремя. И мне надо бы увезти её обратно в больницу, но не могу. Руки сами за ягодицы её берут, а она дрожит всем телом и к губам моим тянется. Тело моё ласкает, а меня скручивает всего от желания к ней. Снова задираю чёртово платье, ногу себе на пояс закидываю и два пальца ввожу в складочки её. Мокрая, горячая. Из-за меня? Из-за урода на полу? Из-за наркоты в её венах? А она голову откидывает, за шею меня обнимая, и стонет. Чёрт, этот звук. Как я люблю этот звук! Двигаю пальцами в ней, выбивая больше стонов из её ротика, который сосал у меня почти три года назад.

— Данил… возьми меня… умоляю…

Я расстегнул штаны, высвободил член, посадил Кнопку себе на пояс и прижал её спиной к стене. Не удобно. Перехватил под коленками и упёрся ладонями в стену. А малышка шарит по мне, под капюшоном пытаясь лицо моё рассмотреть. Сама тут же руки тянет и в волосы пальцы запускает. Приятно до дрожи в теле. Впитываю каждый взгляд её, каждый стон. В губы ей впиваюсь, крик ловлю, когда в неё со всего размаху вхожу. Шепчу как люблю её, как скучаю по ней, а она в ответ просит вернуться к ней, что всё мне простит, что ей так плохо без меня. А у нас всего два часа. Жалких два часа до того, как кокс выветриться из её организма, и мне придётся вколоть ей снотворное. А утром она даже не вспомнит этого.

Я люблю её. Безумно люблю. Это больная любовь, помешательство, одержимость ею. И она убивает меня с каждым днём.

Губы её кусаю и вбиваю в её тело с всей жестокостью, наказываю её, удовлетворяю нас обоих, пытаюсь насытиться, выпить её до дна, до самого ядовитого дна.

— Да! Да! Трахай меня! Трахай! Данил! Ааа! Я так люблю тебя! Да!

Любит. До сих пор любит. Моя Кнопка. Моя отрава. Кончает с громким криком, ударяясь затылком о стену и впиваясь ногтями мне в бока под футболкой, и я с дрожью изливаюсь в неё. Опускаю её ноги себе на пояс и обнимаю, придавливая своим телом. В шею её целую. Кожу прикусываю. Восемь раз она чуть не умерла от передоза. И бесчисленное количество раз я трахал её вот так под кайфом уже два года. И никого к ней не подпускал. Никого. Я калечил их. Убивал особо настырных. Но не подпускал.

— Ещё раз! — почти скулит мне в губы, двигаясь на мне вперёд. — Прошу тебя, ещё раз.

— Милана…

Бьёт меня по плечам и слезами заливается, а потом опять целует меня.

— Ещё раз. Всего один раз. Других ты имеешь, целуешь их. Я тоже хочу. Я тебя хочу, Данил. Я не могу без тебя! Я не хочу жить без тебя!

Других. Нет других, только она одна. Только ради неё всё. Достаю из кармана пальто шприц, медленно приподнимаю её за бедра и резко опускаю на себя. Вкалываю содержимое тюбика, пока назад со стоном откидывается, и швыряю его в сторону. Снова выхожу и насаживаю мою крошку. Я всегда готов. Для неё всегда стоит.