Солнечная кошка (СИ) - Хаан Ашира
Но Стас уже разложил на стойке ноутбук и стопки бумаг и отсалютовал мне бокалом с «Перье»:
— Сладких снов, стервочка. Завтра будет новый день — гораздо лучше старого, я тебе обещаю.
Я нырнула в хрустящие безупречно белые простыни, свернулась калачиком и постаралась не думать о том, почему под ресницами снова закипают слезы.
51. Курс мудакологии
Во сне я повернулась на другой бок и почувствовала что-то странное. Такое непривычное, что почти проснулась от этого ощущения. Рядом со мной, на соседней подушке, спал Стас, закинув руку мне на талию и уткнувшись лицом в волосы. Он не стал раздеваться, так и лежал в брюках и рубашке поверх одеяла, целомудренно и бестолково, будто какой-нибудь влюбленный юноша из пуританских романов. Это до того было забавно и мило, что замирало сердце. Я тихонько выдохнула, придвинулась к нему поближе, накрыла его руку своей и заснула обратно.
С утра его уже не было — как и прочих следов ночных обнимашек. В квартире бодряще пахло кофе, Стас сидел за ноутбуком, свежий, энергичный, будто не проторчал тут всю ночь с перерывом на полежать рядом со мной. Он уже успел принять душ, побриться и переодеться. Увидев, что я открыла глаза, щелкнул кнопкой на кофеварке и достал из холодильника сэндвичи.
— Доброе утро, сонная кошка, — улыбнулся он. — Ну что, сегодня большой день?
Я сначала даже не поняла о чем он, а потом запоздавшая реальность выстроилась в голове: Артем, концерт, разговор, от которого и вправду будет многое зависеть. Если не сработает — мне придется смириться с тем, что все было напрасно и как-то жить дальше.
Под ложечкой засосало от тревожности этой перспективы. Я не готова. Нет. Не хочу.
Завтракали мы в молчании: я по утрам не слишком общительна, а Стас не отрывал глаз от экрана, что-то там исправлял, хмурился и нашаривал чашку на столе вслепую, словно если он на секунду отведет взгляд от своих отчетов, все мгновенно полетит в тартарары. Может и полетит, откуда мне знать?
Ужасно хотелось дослушать историю его брака. Как он все же решился развестись? Что случилось с публично анонсированной беременностью?
Почему он надирался после встречи с бывшей женой я уже примерно понимала. Если после всего рассказанного он все-таки ее бросил, там для купирования чувства вины годился только общий наркоз, виски было бы недостаточно для уничтожения мозга.
Но этим тихим и светлым утром возобновлять вчерашний тяжелый разговор было совершенно неуместно, и я мучилась насухую — без надежды когда-нибудь узнать продолжение.
Стас запретил звонить Артему до полудня, и несколько часов мне пришлось промаяться бездельем, пока он работал, а я безнадежно пыталась утрамбовать в голову последние ошметки знаний для экзамена. Что сдам, я не сомневалась, но хотелось попробовать на пятерку. Увы — свой шанс поработать первые пару лет учебы на зачетку, чтобы зачетка потом работала на меня, я упустила уже на первой в жизни сессии, схватив трояк по зарубежной литературе.
Ну не всем же быть умными, кто-то должен быть и красивым, правда?
Ровно в полдень я подняла со стойки телефон, который гипнотизировала взглядом последние полчаса и нашла контакт Артема в мессенджере. Сердце колотилось так, словно я планировала делать ему предложение или сообщать о беременности, а не отшивать.
Но отшивать надо было грамотно, чтобы пришился обратно.
Сообщение я написала еще два часа назад под руководством Стаса, всласть поругавшись с ним из-за формулировок.
Он настаивал на своем опыте ловеласа и сердцееда, я на том, что являюсь без пяти минут и трех курсов дипломированным мастером слова.
Он уверял, что со стороны и с холодной головой проще манипулировать, я спорила, что знаю Артема лучше.
В общем, наше совместное творчество было отшлифовано до последней запятой. Хоть и выглядело небрежно: сообщение содержало опечатку, пропущенную точку и заглавную букву и даже речевую ошибку.
Мы могли бы основать маленький стартап по написанию безупречных манипулятивных сообщений.
Я уверена, он бы быстро раскрутился.
Потому что Артем перезвонил через две минуты ровно. При том, что само сообщение так и висело непрочитанным — видимо, ему хватило той части, что он увидел на экране блокировки. На это мы тоже рассчитывали.
— Что делаешь, котеночек? — лениво поинтересовался он.
— Готовлюсь, как обычно, — мило защебетала я. — Днем мне еще с девчонками встречаться, вечеринку обсуждать, а завтра, ну, я тебе написала, мы идем на концерт!
— С девчонками?.. — рассеянно и очень, очень, очень незаинтересованно спросил Артем.
Я демонстративно замялась, якобы подбирая слова:
— Ну… нет. То есть да, но не с теми… Хотя…
— Слушай, котеночек! — прервал он мое блеянье. — Тут такие дела… Бабушку мою опять в больницу положили, так что в субботу я свободен. И квартира ее свободна. Во сколько встретимся?
Я сделала большие глаза, сигнализируя Стасу, что что-то пошло не так.
Эй, какая бабушка, где мой концерт «Горьких трав»?
Я уже успела привыкнуть к мысли, что мы туда все-таки пойдем.
Опять этот опытный промахнулся, как тогда с новым телефоном?
Но он попал. Просто я тогда еще не знала, что попал он практически в центр мишени, намного точнее, чем мы рассчитывали.
— Эммм… — я снова замялась. — В больницу, говоришь? И мы будем в ее квартире?
— Ну да! — раздраженно отозвался Артем. — Я так и сказал. Ну же, давай в пять?
— Слушай, неудобно как-то — она в больнице, а мы устраиваем разврат. Практически на смертном ложе.
— Слушай, а в прошлом году тебе удобно было? — фыркнул он. — Она ведь в тех же числах и лежала, у нее ежегодная плановая госпитализация. Ей там веселее, чем нам, поверь. У нее там подружки, с которыми они уже много лет вместе лежат, пирожки, нарушения режима. Не скучает.
А как же концерт? Этот вопрос все еще вертелся у меня на языке. Кто же пойдет по тем билетам?
И еще одна страшная мысль пришла мне в голову — вдруг это вообще были билеты не Артема? Он их сразу кому-то подарил, а все остальное я себе выдумала.
И еще Стаса взбаламутила? Зря психовала, зря вчера сбежала, истратив одну из двух драгоценных разрешенных ночей на откровенные разговоры о чужом бестолковом браке и слезы в подушку?
— Котеночек? — нетерпеливо позвал Артем. — Ты куда пропала? В пять на обычном месте?
— Да, конечно, хорошо! — выдохнула я в трубку и отключилась.
Стас на такое изменение планов только пожал плечами:
— Значит он придумал для тебя что-то другое. Или ты хотела именно на концерт?
Я только вздохнула. Конечно, в тридцать пять лет, наверное, такой ерундой, как единственное за год живое выступление любимой группы не интересуешься. Вот стану взрослой и скучной, тоже предпочту пластинки на патефоне слушать, а не в танцпартере визжать.
Толком обсудить со Стасом разговор с Артемом не получилось — он почему-то сделался раздраженным и язвительным. И чем ярче я сияла, наконец осознавая, что победила, что всего одним сообщением перетянула Артема к себе, тем мрачнее становился он.
Только когда я вслух усомнилась, что эта победа — результат нашего коварного плана, ведь сообщение он мог и в самом деле не прочитать, Стас посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что сразу все стало понятно. И про сообщение, и про мой интеллектуальный уровень.
Я ж говорю — зато красивая.
— Все, все поняла! — поспешила согласиться, почти хохоча. — Ты самый убедительный стратег и самый большой специалист по психологии мудаков! Тебе в университете надо преподавать! Сделай курс мудакологии, отбою от девок не будет, заполнишь свою бальную карточку до конца года.
Стас только зубами скрипнул.
52. Кольцо
Так странно было почти год спустя после нашей первой ночи с Артемом вновь оказаться в той самой бабушкиной квартире, где все началось. Те часы помнились так ярко, что я узнавала и щербатые бетонные ступеньки, и дверь, обитую коричневым дермантином с медными гвоздиками по периметру, и запах — чуть затхловатый запах квартиры, нагретой солнцем через запыленные стекла.
