Валентина Мельникова - Стихийное бедствие
— С чего вдруг Садыков? — посмотрел на него исподлобья Максим. — Разве он не отсиживается вместе с Ариповым в крепости?
— Э-э-э, да ты, гляжу, не в курсе последних событий? — Верьясов опять как ни в чем не бывало хлопнул Максима по плечу. Видно, почувствовал смену настроения. А в подобных вопросах Серега Верьясов был большой мастак, хотя и любил прикинуться в определенные моменты простачком и рубахой-парнем.
— Просвети, раз сам в курсе. — Максим решил не становиться в позу.
Но вместо Верьясова ситуацию разъяснил Костин:
— Садыков оказался хитрее, чем мы думали. Вовремя подыграл Рахимову. Провернул какую-то аферу с бронетехникой и ракетными установками. И в нужный момент артиллерия Арипова повернула пушки против него. Это решило исход боя в пользу Рахимова. Теперь этот негодяй — его правая рука.
— Что еще раз доказывает: ворон ворону глаз не выклюет, — мрачно констатировал Максим и обратился к Верьясову:
— Ладно, уговорил. Но схему я сдам лично Рахимову. А там уж его дело, как он ею распорядится.
— Я только одного не пойму, — вмешалась в их разговор молчавшая до сих пор Ксения, — чем этот Рахимов лучше Арипова? И почему вы так за него болеете?
— Честно сказать, оба — мерзавцы каких поискать, — усмехнулся Верьясов. — Но Арипов изрядно досадил нашему правительству. Постоянно заигрывал с талибами в Афганистане. Во время его правления караваны с наркотой практически беспрепятственно проходили через границы Баджустана. А как вам, надеюсь, известно, наши пограничники были выдворены из страны, когда захватили один такой караван. Снаряженный, как оказалось, близким родственником Арипова. Фархат кое-как терпел нашу военную базу — боялся, что талибы, несмотря на его реверансы, быстро превратят Баджустан в еще одну афганскую провинцию. Словом, Баджустан — кость в горле у среднеазиатских республик, а у России тем более.
— А Рахимов, выходит, более лоялен? — с явным сомнением в голосе уточнила Ксения.
— А ему теперь нельзя быть не лояльным. Он крепко повязан с одной нашей промышленной группой. А там ребята шустрые, не позволят играть с собой в кошки-мышки. У них большие виды на север Баджустана. И потому нужна стабильная обстановка в стране. Рахимов обещал устроить все наилучшим образом. Деньги — вот причина его лояльности.
— Выходит, транспортный самолет… — Максим покачал головой. — Теперь я, кажется, понимаю, откуда у Рахимова взялись средства на ракеты и бронетехнику.
— Только на ракеты, — усмехнулся Верьясов, — бронетехнику оплатил Арипов, но подлец Садыков, как я уже говорил, провернул дельце так, что она сработала на стороне Рахимова.
Ксения сжала виски ладонями:
— Бред какой-то! Предательство преподносится чуть ли не как достоинство. О продажности руководителей государства рассуждают как о чем-то обычном, словно подобные отношения в порядке вещей.
— Ксения, не стройте из себя девочку, — усмехнулся Верьясов и положил руку ей на плечо. Она повела плечом, и рука Верьясова соскользнула. Но Сергей словно не заметил этого маневра журналистки, лишь вновь усмехнулся уголком рта. — Подобные отношения вошли в норму повсюду. Мы все только делаем хорошую мину и пытаемся говорить о справедливости, честности, порядочности, хотя поступаем наоборот. Двойная мораль — вот. закон нашей жизни.
— Говорите о себе, но не переносите свои гнилые принципы на других. — Глаза Ксении сердито блеснули. — Я подобную мораль не принимаю, и я, думаю, не исключение!
— С волками жить — по-волчьи выть! — Сергей посмотрел на нее крайне безмятежно и повернулся к Костину:
— Надо уходить. — И добавил, уже для молча взиравшего на них прапорщика:
— Рахимов поручил нам найти этих людей, и мы забираем их с собой.
Они направились к выходу из гостиницы, и Максим почувствовал, как женская ладонь легла в его руку. Он ободряюще улыбнулся Ксении, потом Ташковскому, и они покинули «Мургаб». На этот раз навсегда.
Глава 17
Аскер Масхатов человеком был робким, даже трусливым. Видимо, тесто, на котором он был замешан, получилось жидким и скользким, то есть совсем не таким, из которого стряпают героев. И положение, в котором он очутился не по своей воле, ему крайне не нравилось. Конечно, содержание ночного клуба не обходилось без трудностей, но все они решались с помощью денег. От жадных, милиционеров Арипова можно было довольно легко откупиться. Вполне хватало увесистой сумки бесплатной жратвы и нескольких бутылок водки, которые он исправно отправлял раз в неделю начальнику городской милиции. Местные рэкетиры были менее уступчивы, но доходов Масхатова хватало на то, чтобы заткнуть и их ненасытные глотки. Этими жертвами частично объяснялись высокие цены в клубе. Но от гражданской войны откупиться было невозможно, равно как за все золото мира нельзя было повернуть вспять отступающие в панике войска Арипова.
В компании двух русских женщин и иностранца он оказался случайно. Его машину остановили солдаты. Бесцеремонно выволокли бывшего владельца ночного клуба и, когда он попытался что-то робко пролепетать в свою защиту, съездили ему пару раз по физиономии, а потом повалили на землю и принялись избивать ногами. Аскер потрогал взбухшую губу. Она продолжала кровоточить, но более всего его беспокоило, что левый глаз заплыл и он ничего им не видел. Но все ж это было лучше, чем превратиться в бездыханное тело. Слишком много трупов валялось на обочине и прямо на дороге. Такие же, как он, водители и пассажиры автомобилей, которые не хотели делиться ими с солдатами.
Аскеру повезло, что солдаты пожалели на него пулю. Но смерть под ногами грязных и безжалостных проходимцев была бы мучительней. Его буквально месили сапогами, а он лишь пытался прикрыть лицо и не кричал, опасаясь разозлить своих убийц еще больше.
Но на его счастье мимо проезжал этот иностранец, чем-то смахивающий на его любимого певца Муслима Магомаева. Он выскочил из машины, что-то грозно прокричал солдатам и втащил Аскера за шиворот на переднее сиденье. Машина стремительно рванула с места. Опомнившиеся солдаты пытались стрелять ей вслед, но напрасно. Иностранец направил машину на проселочную дорогу, по обеим сторонам которой тянулись необозримые хлопковые поля. Их еще не обработали гербицидами, чтобы растения сбросили листву. Да и кому было дело до хлопка, если люди думали только о том, как уберечься от пуль и снарядов, спасти свою жизнь и жизнь близких.
В некотором смысле Аскер был рад, что очутился в компании этих людей. Русский язык он знал плохо, и это помогало ему скрывать свои страхи и нерешительность. Сам он не предлагал своих услуг, но с готовностью делал все, что ему приказывал Джузеппе. И именно по его заданию он полз сейчас по хлопковому полю к месту, откуда была видна дорога.
