Николас Спаркс - Взгляни на меня
Приблизившись ближе к Колину, она ощутила запах одеколона.
– Ты уверен, что готов?
– Да, – ответил он, заходя за барьер.
Прежде чем Мария успела спохватиться, они оказались в гуще танцующих пар. Она собиралась объяснить Колину, что нужно делать, но он вдруг взял девушку за правую руку, а свободной ладонью коснулся спины. И начал вести, переступая ногами одновременно с ней, под рев музыки. А когда Колин идеально закрутил ее и почти сразу же повторил движение, она пришла в такое изумление, что утратила дар речи. Колин удивленно поднял брови, и Мария громко рассмеялась. Одна песня сменялась другой, и мало-помалу она позволила себе расслабиться, раствориться в музыке – и в нем.
Было уже за полночь, когда наконец они вышли из переполненного клуба и отправились к Марии. Пока ехали по тихим улицам, оба – разогревшиеся и разрумянившиеся – говорили мало. Колин по-прежнему держал девушку за руку, водя по коже большим пальцем, и Мария ощущала легкое приятное покалывание. Когда они подъехали к дому, она подумала, не пригласить ли Колина к себе; эта мысль одновременно испугала ее и исполнила радостного волнения. Они знали друг друга недостаточно долго, и Мария сомневалась, что готова… и все-таки она хотела, чтобы он зашел. Хотела, чтобы их совместный вечер продолжился, хотела поцелуев и объятий. Несмотря на массу противоречивых чувств, Мария сказала Колину припарковать машину за домом.
Заперев машину, они поднялись по лестнице, бок о бок, молча. У двери Мария стала возиться с ключом, и пока она открывала замок, ее руки подрагивали. Пройдя через гостиную, она зажгла лампу возле дивана, обернулась и увидела, что Колин остановился на пороге. Он, видимо, ощутил замешательство девушки и давал ей возможность завершить вечер теперь же, пока события не зашли слишком далеко. Но что-то овладело Марией, и, заправив выбившуюся прядь волос за ухо, она улыбнулась.
– Заходи, – сказала она.
Колин тихонько закрыл за собой дверь и окинул взглядом гостиную с темными сосновыми полами, лепниной под потолком и застекленными дверями, ведущими на маленький балкон. Хоть Мария и подозревала, что Колину, в общем, все равно, она подумала, что не зря потратила утро на уборку и взбила декоративные подушки на диване.
– У тебя отличная квартира.
– Спасибо.
Подойдя ближе, чтобы рассмотреть фотографии, висевшие в рамочках над кушеткой, Колин спросил:
– Это ты снимала?
Мария кивнула:
– Да, летом.
Он молча разглядывал снимки, особенно фотографию цапли с рыбой в когтях в окружении брызг.
– Ты очень хорошо снимаешь, – сказал он, явно впечатленный.
– Ты не представляешь, сколько нужно сделать плохих снимков, чтобы получить один хороший. Но спасибо.
Стоя рядом, Мария чувствовала жар, который по-прежнему исходил от тела Колина.
– Хочешь выпить? У меня в холодильнике бутылка вина.
– Полбокала разве что. Я не очень люблю вино. А если заодно нальешь мне воды, я буду очень благодарен.
Мария пошла на кухню и достала из шкафа два бокала. В холодильнике стояла бутылка вина, которую она открыла накануне. Наполнив бокалы, она сделала маленький глоток и достала третий бокал, под воду.
– Тебе со льдом?
– Да, если не сложно.
– Ну, я как-нибудь справлюсь.
Мария протянула Колину воду и стала смотреть, как он пьет. Забрав пустой бокал, она поставила его на стол и жестом указала на балкон.
– Давай выйдем? Я хочу немного подышать свежим воздухом.
– Хорошая мысль, – согласился Колин, протягивая руку к бокалу с вином.
Открыв стеклянную дверь, они вышли на балкон. Снаружи дул прохладный ветер, с моря наползал туман. Машин было мало, тротуары пустовали. Светофоры светили желтым, а из бара на углу чуть слышно доносилась музыка восьмидесятых.
Колин посмотрел на стоявшие на балконе кресла-качалки.
– Ты часто здесь сидишь?
– Нет, редко. Хотя из-за балкона, в общем, я и купила эту квартиру. Думала, что буду расслабляться здесь после работы, но обычно как-то не получается. По вечерам я, как правило, быстренько ужинаю и устраиваюсь в столовой или в спальне с нетбуком, – Мария пожала плечами. – Я, как всегда, пытаюсь бежать впереди паровоза. Хотя мы об этом уже говорили, кажется.
– Мы много о чем говорили.
– То есть тебе уже со мной скучно?
Колин повернулся к девушке. В его глазах отражался свет с улицы.
– Нет.
– Знаешь, чем ты мне интересен?
Колин молча ждал ответа.
– Ты никогда не объясняешь ход своих мыслей, когда отвечаешь на вопрос. Ты идешь прямо к цели и вдаешься в подробности, только когда тебя просят. Я хотела сказать, ты немногословен.
– О’кей.
– Вот что я имею в виду, – поддразнила Мария. – Но – да, ты пробуждаешь мое любопытство. Почему ты не развиваешь свою мысль без просьбы собеседника?
– Потому что так проще. И занимает меньше времени.
– А ты не думаешь, что, если включить других в твой мыслительный процесс, они лучше тебя поймут?
– Это если они хотят понять. Если так, человек попросит объяснить, и я объясню.
– А если не попросит?
– Тогда, наверное, ему в принципе не особенно интересны мои объяснения. Он просто желает услышать ответ. Я сам такой. Если я спрашиваю, который час, я не хочу услышать историю часового производства, и мне не обязательно знать, кто подарил человеку эти часы и сколько они стоили. Меня интересует, сколько времени.
– Я не о том. Я имею в виду – если ты хочешь с кем-нибудь познакомиться. Завести разговор.
– А я как раз о том. Не всем обязательно надо знать, почему ты чувствуешь себя так, а не иначе. О некоторых вещах лучше промолчать.
– Извини, разве не ты выложил мне свою биографию целиком в первый же вечер на пляже?
– Ты спрашивала, я отвечал.
– По-твоему, это так работает?
– В нашем случае – да. Мы можем говорить без проблем.
– Потому что я задавала много вопросов.
– Да.
– Ну хорошо, что я не молчала. Иначе было бы, как у некоторых пожилых пар, которых я часто вижу в городских кафе – за завтраком они не говорят друг другу ни единого слова. Это в твоем вкусе. Наверняка ты целый день можешь провести, ни с кем не разговаривая.
– Да, иногда бывает.
– Но это ненормально.
– О’кей.
Мария отпила вина и помахала рукой.
– Поподробнее, пожалуйста.
– Я не знаю, что такое «нормально». Наверное, у каждого человека свое определение, которое зависит от его культуры, семьи, друзей, характера, опыта, событий и тысячи других вещей. Что нормально для одного, ненормально для другого. Для некоторых ненормально прыгать с парашютом. Для других без этого немыслима жизнь.
Мария кивнула, признавая его правоту. И все-таки.
