Кейт Хэнфорд - Никогда не поздно
Хуанита вышла в патио со своим огромным блокнотом и села наискосок от Фэй.
– Это твой ленч? – Она презрительным кивком указала на мандарин. – Поставщики, должно быть, видят тебя в кошмарных снах.
– Зато я просто обжиралась в Нью-Йорке. Не представляешь, сколько поджаренного хлеба я уничтожила с этой бесподобной паэллой. А суп-пюре из шпината! Со сливками.
Во взгляде Хуаниты появился профессиональный интерес.
– Я варю потрясающий суп из шпината. Главное, чтобы он не получился горьковатым.
– Там он горьковатым не был, – вздохнула Фэй.
Хуанита просматривала свои записи, безжалостно вычеркивала одни имена, вносила другие. Ее густые черные волосы сегодня были собраны в большой тугой пучок.
– Ладно, скажи-ка мне, – проговорила она, не отрываясь от работы, – как ты развлекалась в Нью-Йорке. Кроме того, что объедалась.
Фэй облизала пальцы и отправила в рот последнюю дольку.
– В Нью-Йорке все довольно забавно. Там шел снег.
– Шел снег, – передразнила ее Хуанита. – Ничего себе, развлечение! Лапочка, я спрашиваю вот о чем: тебя уложили в койку?
Фэй забеспокоилась. Неужели она стала похожа на женщину, которая ездит в другой город специально ради секса?
– Извини, – продолжала Хуанита, – я слишком грубо выразилась. Я имела в виду, есть ли у тебя в Нью-Йорке партнер, снимающий сексуальное напряжение?
Фэй засмеялась и подавилась мандарином, а когда прокашлялась, то ответила:
– Я думала, что есть, но из этого ничего не вышло.
У Хуаниты поднялась бровь.
– Не могу представить себе мужчину, который отверг бы тебя.
– Да нет, Нита, все было совсем не так. Гораздо сложнее.
– Конечно, сложнее. Разве у тебя бывает что-нибудь просто. Постой, я сейчас угадаю… Он оказался психом и хотел, чтобы ты лупила его хлыстом.
– Холодно, – ответила Фэй. В последнее время ей так хотелось с кем-нибудь пооткровенничать, но у нее долгие годы не было ни одной настоящей подруги, и она не знала, как начать.
– Хуанита, у тебя есть любовник? – наконец выпалила она и сразу же смутилась, как школьница.
Хуанита встала, потянулась, потом пошла к павильону рядом с бассейном, принесла оттуда длинную палку с сеткой на конце и неторопливо выловила из воды одинокий пальмовый лист.
– Мне, наверное, не следовало задавать такой вопрос, – начала было Фэй, но Хуанита отмела извинения нетерпеливым движением головы.
– Мы с тобой примерно одного возраста, – сказала она, – но иногда у меня возникает ощущение, что я гожусь тебе в матери. Для умудренной жизнью леди ты на редкость наивна. В этом нет ничего ужасного, просто это нечасто встречается. Мне все время кажется, что твои чувства словно замерзли в какой-то момент, и после того как ты вышла замуж за суперагента, ты перестала что-либо чувствовать.
Она испытующе взглянула на Фэй, чтобы понять, не обиделась ли та, но Фэй только молча кивнула, пораженная проницательностью Хуаниты.
– А что касается твоего вопроса, я поддерживаю отношения с одним мужчиной уже почти десять лет. Его зовут Фрэнк – ты его не знаешь, и он женат. Его жена душевнобольная, она никогда не выходит из дома, и он не может от нее уйти. Мы любим друг друга, что бы ни означало это слово, и мне этого достаточно.
Бывает ли мне одиноко в праздники? Да, бывает. Хотела бы я выйти за него замуж? Еще как. Но это невозможно, поэтому я благодарна судьбе за то, что у меня есть. И я не чувствую себя виноватой, поскольку жена Фрэнка перестала быть ему настоящей женой еще до того, как я с ним познакомилась. Я ответила на твой вопрос?
Фэй кивнула и заметила:
– Я не хотела влезать тебе в душу.
– Конечно, не хотела. Ты спросила только потому, чтобы не говорить о том, о чем тебе действительно хочется поговорить. – Хуанита отнесла на место сетку и снова заняла свое место за столом. – Я жду, – сказала она.
Фэй набрала в грудь побольше воздуха и начала говорить, а начав, уже не могла остановиться. Она рассказала о Тиме, о том, как она остановилась на полпути, о своем убеждении, что нельзя спать с одним мужчиной, а любить другого.
– Может быть, это не любовь, – она пожала плечами. – Может быть, это что-то вроде помешательства. Я никак не могу завершить свои отношения с этим человеком чем-то определенным. Сегодня мы любим друг друга, а завтра я понимаю, что он убил мое счастье, но ничего не предпринимаю, а просто убегаю. Я не говорю с ним, не вижусь и даже отказываюсь признавать, что он существует. Я просто исключаю его из своего мира. Именно в таком состоянии я и вышла замуж за Кэла.
– И как я уже говорила, дорогая моя, в этом состоянии законсервировалась. Ты выглядишь как взрослая женщина и живешь как взрослая женщина, но внутри ты осталась девчонкой, не старше Кейси. – Хуанита быстро встала. – Мне надо встретиться с одним человеком. Это по поводу свежей меч-рыбы. Оставайся здесь, сколько захочешь, и подумай о том, что я тебе сказала. Я не претендую на звание знатока человеческой души, но, Фэй, мне кажется, тебе не обязательно всю жизнь мучиться. Если тот человек все еще где-то рядом, то не дать ли ему еще один шанс? Прошло столько лет, он не мог остаться точно таким же, как был. Большинство людей все-таки меняются с возрастом. Что, в конце концов, ты теряешь?
– Все, – возразила Фэй. – В первую очередь спокойствие души.
Хуанита отчаянно замахала руками.
– Милая моя, если ты наслаждаешься спокойствием души, то тогда я – королева испанская.
Она послала Фэй воздушный поцелуй и оставила ее созерцать пальмовый лист – такой же увядший и мертвый, какой казалась Фэй ее личная жизнь.
Ей было больно воскрешать в памяти чувство, которое она испытала, когда у ее божества обнаружились глиняные ноги. Как будто ее ударили в солнечное сплетение и оставили задыхаться. Все стало другим – краски окружающего мира померкли, а звуки казались слишком громкими и отвратительными. Глаза горели, руки оставались холодными в самую жару. Она так горевала, будто Рэй умер, а не изменил ей.
Теперь, на расстоянии, она все видела гораздо отчетливее. Широта натуры Кэла, его напор, даже его грубость – вот что помогло ей выбраться из пучины отчаяния. Он нравился ей именно тем, что был совершенно не похож на Рэя. За исключением одного качества, Рэй и Кэл были полярными противоположностями. Рэй был чувствительным, Кэл – непробиваемым, Рэй был мечтателем, а Кэл – человеком действия. Ничто в Кэле не напоминало ей о Рэе, а именно этого она и хотела.
Но почему она вышла за него замуж? Феминисты сказали бы: потому что она недооценивала себя и видела себя только как партнера мужчины. Отчасти они оказались бы правы, но много ли существует женщин, за которыми ухаживали бы такие мужчины, как Кэл, который мог предложить практически все на свете. Она со стыдом вспоминала, какое впечатление на нее произвели богатство и могущество Кэла, но замуж за него она вышла не ради денег и положения. Это произошло потому, что она путала его способность ворочать делами со способностью дать ей счастье.
