Патриция Хилсбург - Прощай, Эдем! Книга 2: Деннис
— Во время нашего последнего разговора я повела себя не совсем корректно… — она посмотрела на собеседника, ожидая его реакции.
Мистер Чарлтон, в свою очередь, выжидательно молчал.
— Я несколько погорячилась, — произнесла Анетта.
Рудди махнул рукой.
— А-а-а, ерунда, — произнес он, — сущие пустяки. Чего только не случается между старыми друзьями… Мы ведь с тобой друзья, не правда ли?
После этих слов Анетта поняла, что она для чего-то очень и очень нужна этому проходимцу.
«Интересно бы знать, для чего именно?» — подумала девушка.
Рудди как бы между делом поинтересовался:
— Тебе, кажется, нужны деньги?
Стараясь казаться как можно более непринужденной, Анетта заметила:
— Да вообще-то не очень… А ты что, можешь предложить мне взаймы?
Мистер Чарлтон отвратительно улыбнулся.
— Да, конечно, сколько угодно, — ответил он, опуская руку во внутренний карман пиджака за кошельком, — мы ведь с тобой друзья, не правда ли?
Анетта хмыкнула.
— Если тебе так хочется иметь меня другом… Что ж, твое дело.
Достав кошелек, Рудди вынул стодолларовую бумажку — Анетта наклонила голову, чтобы скрыть блеск глаз — и положил ее на стол перед девушкой.
— Бери, не стесняйся… Отдашь, когда сможешь, — произнес он небрежно.
Анетта, взяв банкноту со стола, спрятала ее в сумочку.
— Спасибо, — медленно произнесла она, прикидывая в уме, как будет дальше развиваться этот разговор.
«Несомненно, речь пойдет о Мартине, — подумала она, — интересно, почему Мартина его так внезапно заинтересовала?»
Анетта не ошиблась. Продолжая улыбаться, мистер Чарлтон спросил:
— Значит, ты не порываешь контактов со своей подругой?
— Нет, — ответила мисс Финн, — а почему, собственно, я должна порывать с ней?
Мистер Чарлтон захихикал.
— Понимаешь ли, — начал он, — по моим наблюдениям девушки — самые завистливые люди в мире. Я имею в виду таких, как ты и Мартина…
Анетта недоуменно спросила:
— А чему, собственно, я должна завидовать? Я только рада, что…
Рудди нетерпеливо перебил собеседницу:
— И я тоже, поверь, всей душой рад, я просто счастлив, что у нашей дорогой Мартины все настолько удачно складывается.
— А при чем же тут зависть?
Мистер Чарлтон вздохнул.
— Ну, согласись, ты ведь тоже могла очутиться на ее месте… Это ведь — просто слепая игра случая… Неужели ты думаешь, что ты менее достойная девушка, чем Мартина Липтон?
«Куда это, интересно, он клонит? — подумала Анетта с недоумением, — чего он хочет от меня, этот тип? Чего добивается?»
Мистер Чарлтон продолжал:
— Я просто уверен, что ты справилась бы с этой работой не хуже, а может быть — даже и лучше, чем твоя лучшая подруга…
Анетта, не отвечая, продолжала прикидывать в уме цель этого поворота беседы.
— Ты очень красива, очень обаятельна, ты совсем даже неглупая девушка.
«Вот подонок, — подумала Анетта с отвращением, — просто ничтожество…»
— Да, — ответила она наконец, — я ведь проститутка, и в моей работе обаятельность, красота и ум необходимы так же, как и в какой-то другой… Может быть, даже больше, чем в другой…
Чарлтон продолжал юлить:
— Меня просто поражает, как это ты, при всех своих замечательных качествах, до сих пор не сделала себе карьеры…
Анетта прервала его довольно резко — теперь, получив вожделенные деньги, она прекрасно понимала, что церемониться с этим гнусным типом нет смысла:
— Ладно, мне надоели твои глупые комплименты, Чарлтон, — произнесла она развязным тоном. — Короче: выкладывай, чего тебе от меня надобно…
Лицо мистера Чарлтона приобрело необычайно серьезное выражение.
— Знаешь, Анетта, — начал он, нисколько не обидевшись, — я хотел бы тебе кое-что предложить…
— Это предложение, наверное, будет иметь отношение к моей подруге?
Мистер Чарлтон согласно кивнул головой.
— Совершенно верно. Я вижу, — он улыбнулся, — что ты действительно неглупый человек. Я наверняка в тебе не ошибся.
— Короче…
— Я хотел бы предложить тебе очень хорошо заработать…
Анетта непонимающе уставилась на собеседника, пытаясь понять связь между Мартиной Липтон и словами «я хотел бы предложить тебе очень хорошо заработать».
— И как же?
Неожиданно мистер Чарлтон поинтересовался:
— Анетта, ты читаешь газеты?
Этот вопрос поверг девушку еще в большее недоумение.
— Ну, допустим, — произнесла она, — допустим, я их читаю… Ну и что с того?
Мистер Чарлтон продолжал настаивать:
— А какие именно газеты ты читаешь?
Анетта недоуменно передернула плечами.
— А какое отношение это имеет к нашей беседе и к твоему предложению «очень хорошо заработать»? — спросила она.
Мистер Чарлтон заговорщески понизил голос.
— Самое непосредственное, — кивнул он в ответ. — Сейчас узнаешь… Так ты так и не ответила мне, какие газеты ты читаешь?
— Ну, «Мельбурн трибюн», — начала Анетта, — «Ивнинг стар», журнал «Вог»… А почему тебя это так заинтересовало?
— Я говорю — не спеши, — ответил Рудди. — Скажи, а такое название — «Обнаженная правда» — тебе ни о чем не говорит?
— «Обнаженная правда»? — переспросила девушка. — Да, знаю, есть такая газета… Там обычно пишется о разных скандалах, об извращенцах, садистах, маньяках, убийствах и в том же духе… А при чем тут «Обнаженная правда»? — спросила она.
Мистер Чарлтон хитро посмотрел на свою непонятливую собеседницу.
— А вот при чем: как ты думаешь, сколько платит редакция за ценную информацию обо всех этих скандалах, извращенцах, садистах, маньяках и убийцах? — спросил Чарлтон.
Анетта начала кое-что понимать.
— То есть, ты хочешь предложить мне… — она запнулась, подбирая нужное выражение, — хочешь предложить мне, чтобы я…
Чарлтон покачал головой.
— Боюсь, ты неправильно меня поняла…
— А как я должна была тебя понять?
Видя, что намеками он ничего не добьется, Рудди решил действовать напрямую:
— Я предлагаю тебе хорошую сделку: издатель этой газеты, некто Фил Якобс, согласен выплатить целых пять тысяч долларов за информацию об интимной жизни одного человека.
Анетта в упор посмотрела на собеседника.
— Уж не о Мартине ли?
— Именно о ней! — воскликнул Рудди. — Именно! Только одно условие: информация должна быть максимально правдивой и, главное, — он запнулся, прикидывая в уме, как бы сформулировать пожелание Фила поприличней, — главное, она должна быть… м-м-м… пикантной… — это определение вполне удовлетворило Чарлтона.
