Тэми Хоуг - Тонкая темная линия
Ник не стал поддерживать ее ироничный тон, он сконцентрировался на Ренаре.
– Ты говорила с ним? Когда? Где?
– Опять-таки сегодня утром. В его офисе. Ренар сам пригласил меня. Он пребывает в заблуждении, что я ему сочувствую.
– Ренар тебе верит?
– Мне повезло, я спасла его задницу – дважды за один и тот же день. И судя по всему, он полагает, что раз я не даю людям возможности прикончить его, я помешаю и штату это сделать.
– Следовательно, ты можешь подобраться к нему поближе, – пробормотал Фуркейд. – Это не удалось ни мне, ни Стоуксу.
– Мне не нравится ход твоих мыслей, – возразила Анни. Она подошла к одной из полок с книгами и стала разглядывать корешки. – Я определенно сказала ему, что думаю обо всем этом.
Фуркейд развернул Анни к себе лицом, его пальцы с силой сжали ей плечи. Он смотрел на нее так, словно видел впервые.
– Ну да, конечно. Как я сразу не догадался? Волосы, глаза, почти такой же рост. Ты очень похожа на жертву.
– Это можно сказать о половине женщин в Южной Луизиане. – Анни постаралась освободиться от его железной хватки. – Ты говоришь так, словно Ренар серийный убийца.
– А почему бы и нет? – Ник начал мерить шагами комнату. – Посмотри на него. Около сорока, белый, одинокий, образованный, доминирующая роль матери в семье, отца нет, отношения с женщинами поддерживать не может. Классический случай.
– Но у него нет ничего криминального в прошлом.
– Может, так, а может, и нет. До его переезда сюда у него в Батон-Руже была подружка. Элейн Ингрэм умерла.
– Согласно документам она погибла в автомобильной катастрофе.
– Ее обгоревший до неузнаваемости труп нашли в машине, разбившейся на какой-то проселочной дороге. Это произошло после того, как Элейн сказала своей матери, что собирается порвать с Ренаром. Она считала его слишком властным. По словам самой Элейн, Ренар «ее душил».
– Мать девушки вовсе не считала Ренара убийцей, – заметила Анни. – Она хотела, чтобы ее дочь вышла за него замуж.
Лицо Фуркейда выражало нетерпение.
– Ее мнение меня не интересует. Главное, что сделал Маркус Ренар. Возможно, он убил ее. У него мог случиться приступ ярости, и в припадке гнева он ее и убил. – Фуркейд жестом указал на фотографии. – Ярость, жажда власти, сексуальная жестокость. Очень похоже на твоего Душителя из Байу.
– Ты хочешь сказать, что Маркус Ренар мог совершить те убийства четыре года назад? – изумилась Анни. – Ты считаешь его Душителем из Байу?
Фуркейд покачал головой:
– Нет. Я просматривал те старые дела и говорил с людьми, поймавшими Данжермона. – Фуркейд остановился и снова взглянул на фотографии с места убийства. – И потом эти преступления отличаются друг от друга. Памелу Бишон не задушили. – Ник прикоснулся пальцем к одному из снимков, на котором с близкого расстояния были засняты синяки на горле убитой. – Ее лишь придушили. Вот следы от больших пальцев. У нее была сломана подъязычная кость. Вероятно, убийца душил ее, пока она не потеряла сознание. Будем надеяться, что так оно и было, ради ее же блага. Но причиной смерти стала не асфиксия. Памела Бишон погибла из-за глубоких ножевых ран и связанной с ними кровопотери. – Его палец сдвинулся на фотографию изуродованной груди женщины. – Если судить по разбросу пятен крови, то я полагаю, что ей нанесли несколько ударов ножом в грудь, пока она еще стояла. Потом Памела упала на пол. Убийца схватил ее за шею после того, как она упала, но до того, как наступила смерть. Иначе мы не увидели бы таких синяков.
Душитель из Байу использовал белый шелковый шарф. Он накидывал его на шею жертвам и душил. А потом он связывал их белыми шелковыми путами. А здесь никаких следов ни на щиколотках, ни на запястьях.
– Но сексуальные издевательства… Фуркейд покачал головой:
– Похожи, но не совсем. Данжермон мучил свои жертвы перед смертью, а тело Бишон изуродовали большей частью уже после смерти. Вот почему речь может идти о ярости, ненависти, а не о сексуальном садизме, как это было в случаях с Душителем. Данжермона это заводило, а Ренар просто взбесился.
Не похожи и жертвы, – продолжал Ник. – Душитель искал легко доступных женщин, а Памела Бишон была не из таких. Нет, эти случаи никак не связаны. Насколько я понимаю, Ренара зациклило на Памеле еще тогда, когда он надеялся завести с ней роман. Вероятно, Ренар многое нафантазировал, а когда Памела отказалась пойти ему навстречу, он перешел черту. – Ник обернулся к Анни. – А теперь он приглядывается к тебе, Туанетта.
– Вот повезло-то, – пробурчала она. Фуркейд проигнорировал ее сарказм.
– Конечно, тебе невероятно повезло, Туанетта. Ты можешь подобраться к нему поближе, узнать, что у него в голове. Если он подпустит тебя к себе, то обязательно выдаст себя.
– Или убьет, если твоя теория верна. Благодарю, но я лучше поищу улики. Например, орудие убийства или свидетеля, видевшего Ренара на месте преступления.
– Мы нашли улику – кольцо Памелы. Не надейся найти что-то еще. Ренар слишком умен, чтобы дважды совершить одну и ту же ошибку. Но нам-то от него и нужно, дорогая, чтобы он совершил ошибку. Ты сможешь подтолкнуть его к этому. – Кончиками пальцев Фуркейд прикоснулся к волосам Анни, ласково провел по щеке, дотронулся до краешка губ. – Он может влюбиться в тебя.
Анни совсем не понравилось, как зачастил ее пульс от этого невинного прикосновения Фуркейда.
– Я не собираюсь быть приманкой в твоей ловушке, – заявила она, – Если я смогу что-то узнать у Ренара, то сделаю это, но я не намерена подходить к нему настолько близко, чтобы он мог дотронуться до меня хотя бы пальцем. Я не собираюсь влезать в его шкуру. И не жажду покопаться в его мозгах… Или твоих, если на то пошло. Я хочу справедливости, только и всего.
– Тогда вперед, Туанетта. Добивайся ее… Как только сможешь.
ГЛАВА 20
– Они должны заплатить за то, через что нам пришлось пройти, – заявила Долл Ренар. Она передвигалась по столовой, как колибри – то там присядет, то там, но нигде не остается надолго.
– Ты уже раз десять это повторила, – проворчал Маркус.
– Восемь, – автоматически поправил его Виктор. – Восемь раз. Два раза по четыре равняется восьми.
И он неодобрительно покачал головой. Мать бросила на него взгляд, исполненный отвращения.
– Буду повторять, пока не посинею. Эти полицейские разрушили нашу жизнь. Я и шагу не могу ступить, чтобы все не смотрели на меня, не шептались за моей спиной. Люди говорят: «Вон та самая Долл Ренар» или «Как она может показываться на людях после того, что натворил ее сын?»
– Я не сделал ничего дурного, – напомнил ей Mapкус. – Я невиновен, пока моя вина не доказана. Скажи им об этом.
