Лиз Филдинг - Любовный маскарад
Мелани зарделась, и он снова засмеялся. Нет, она, может, и хорошо играет, но не все — не может не краснеть. Правда, сердится из-за того, что он смеется над ней.
— Извини, Мел, я не подумал. Но, мне кажется, ты заметила, что я предпочитаю жить один?
— Да, заметила. Бедная Каролайн.
— Она согласна, Мел. Не стоит жалеть ее.
— Ты просто бессердечный ублюдок.
— А ты не первая, кто это подметил, — ухмыльнулся Джек.
Почему же люди считают, что человек, лишенный эмоций, не имеет сердца? У него есть сердце, просто оно окаменело, вернее стало машиной по перегонке крови, с тех пор как погибла Лизетт… А его называют бессердечным потому, что всю свою энергию, всю страсть, на которую только способен, он направил в многотрудный процесс добывания денег. Да, здесь, в деле, он не знает жалости, сострадания, один трезвый расчет и стремление к цели… Но Мелани что-то молчит…
— Так где же ты живешь? — настоятельно спросил он. — Если не в костюмерной телевидения?
Мелани поняла, что уйти от ответа не удастся и нужно что-то говорить. Она хорошо знала один принцип: оставайся в образе и никогда не ври, если можешь сказать правду. Это сейчас больше поможет ей, чем выдумка о маленькой квартирке в каком-то бедном районе Лондона, а в каком именно, она плохо себе представляла. Поэтому, раз решение принято, надо отвечать.
— Я живу в Челси.
— В Челси? Где именно в Челси?
— Окна моей квартиры выходят на гавань.
На Джека, казалось, это не произвело должного впечатления. Он взглянул на нее с подозрением и поинтересовался:
— Не слишком ли дорого?
— Ужасно дорого, — призналась Мелани.
Ей вдруг захотелось, чтобы придуманный ею образ рассеялся, чтобы Джек увидел ее той, какая она есть на самом деле. Но он недоверчиво поглядывал на нее и пил шампанское.
— Ты живешь одна? Или с семьей? — спросил он наконец.
— Еще какие варианты предположений?
— Так ты живешь с мужчиной? — Неужели с Лэтамом? Мысль эта была для него более чем неприятна. — Но тебе вряд ли был бы интересен человек, способный отпустить тебя со мной.
— Ты так считаешь? — искренне удивилась Мел, но в основном тому, что он так сразу все продумал. — Но если это работа… Ладно, может, ты и прав. Но я не живу с семьей. Так же, как и ты, предпочитаю жить одна.
Оказалось, говорить правду так легко!
— Понятно. И вот получается любопытная вещь, — принялся анализировать Джек, чувствуя, что все это игра, и решив на время поддержать ее. — Ты безработная актриса, которая вынуждена зарабатывать на жизнь поденным трудом, убирать квартиры, но при этом живешь в Челси. Можно один вопрос? Не сочти меня грубым, но как ты умудряешься платить ренту?
Мелани поняла, что он… нет, пока не насмехается, но подсмеивается над ней. Конечно, не верит, а что она хочет? Он же помнит Золушку… Как сделать, чтобы Джек сомневался не в том, что слышит сейчас, а в том, что тогда видел… Но обратного хода нет. Придется продолжить.
— Ренту? — переспросила Мел, наморщив лоб, словно не поняла о чем речь. — Извини, Джек, что я сразу не внесла ясность. Квартира принадлежит мне.
Ни намека на удивление, ни тени недоверия, не видно, что его это сердит или просто веселит. Но она почувствовала нарастающее раздражение, хотя и тщательно скрываемое.
— Квартира в Челси твоя собственность, — повторил он, растягивая слова, — а ты моешь щеткой полы. Может, я был прав, называя тебя Золушкой? Ты и есть Золушка.
На его губах играет улыбка, он дразнит ее, но взгляд не насмешливый.
— А ты, значит, Прекрасный Принц? Ну, уж нет, — хихикнула Мелани. — А потом, кто это сейчас моет полы щеткой? Впрочем, не думаю, что стоит сейчас обсуждать во всеуслышание подробности моей блестящей карьеры. Остановимся на том, что я актриса, но тебе не стоит повторять все время, что я безработная.
При этом она понизила голос до шепота и красноречивым взглядом обвела зал.
Джек не обратил на это внимания.
— Даже без ренты, затраты…
Мел поняла, что он втянулся в эту тему и его пока не остановить.
— Очень признательна за беспокойство, Джек, но честно говоря, это не проблема. У меня много чего есть в активе: большой, хорошо пристроенный пакет акций, недвижимость.
— Это кроме квартиры в Челси?
— Да, не считая квартиры в Челси. — Мелани допила шампанское. — В общем, в Австралии.
— В Австралии? Оригинально.
— Ты так думаешь? А я там жила до недавнего времени.
— Так это действительно так? — Джек удобнее уселся и разглядывал ее. — А все эти… ценные бумаги… они, надеюсь, приносят хороший доход?
Если бы он поверил ее словам, то не задал бы такой бестактный вопрос, но Джек, судя по всему, не верит ни единому слову, поэтому придется ему отвечать.
— Даже не представляешь, насколько хороший.
— Серьезно? А откуда у тебя все эти блага? Наследство?
— Да, кое-что осталось от матери. А потом мой дядя отвалил мне кругленькую сумму, ну… еще с годами я заработала кое-что сама.
— Не так уж много времени прошло, — заметил Джек. — Сколько тебе лет?
— Очень невежливый вопрос, но, раз уж ты спросил, отвечу. Двадцать.
Двадцать, подумал он. Столько же было Лизетт, когда она умерла…
— А твоя мать? — Джек запнулся, но продолжил: — Твоя мать, наверное, не была очень старой, Мел?
— Нет. Совсем нет, — с грустью в голосе ответила она. Ей всего-то было сорок лет, еще молодая женщина, красивая, у нее впереди могло быть счастливое будущее с человеком, которого она любила всю жизнь… — Она погибла пару лет назад при наводнении.
Он ничего не сказал, и Мелани не могла понять, то ли он сочувствует ей, то ли пытается определить, правду она говорит или нет.
— Расскажи мне о своей семье, Мел, У тебя же есть семья?
Нет, он вполне искренен.
— У всех есть, так? Ну, сейчас прикину. У меня есть отец, но я не знала его вплоть до прошлого года. Они с мамой не были женаты. У него была другая жена…
— Была?
— Умерла тоже.
— Сплошные трагедии.
— Да, почти Шекспир, — согласилась она. — Первая жена отца была форменной… ― Она осеклась, понимая, что такие ужасные вещи не стоит произносить вслух. — Когда отец привез меня, то я познакомилась со своими сводными сестрами. Они обе сейчас замужем, а у одной из них есть маленькая дочка по имени Джульетт.
— Снова Шекспир!
— Что?
— Ну, имя! Ее зовут как героиню пьесы.
— Джульетт? Нет, ее так назвали в честь моей матери.
Конечно, Эдвард хотел назвать первую внучку в честь единственной по-настоящему любимой им женщины. А Люк, отец девочки? Разве он может забыть свою сестру?
