Сьюзен Донован - Невеста плейбоя
– Сэм…
– М-м?
– Можно я расскажу тебе, о чем мечтаю сейчас? Давай ляжем поудобнее. Я подоткну тебе одеяло, обниму крепко-крепко. И убаюкаю тебя. И до самого утра ты будешь видеть только счастливые сны.
– Какая красивая мечта. – Саманта улыбнулась и вздохнула.
– Да… Я бы сделал это прямо сейчас, но пока не могу шевельнуться.
– Правда? Я тебя понимаю.
– Ты меня чуть насмерть не уходила.
– А мне показалось, что ты очень и очень живучий экземпляр, – хмыкнула Саманта.
Толливер тоже засмеялся и слегка поерзал, чтобы почувствовать под собой ее тело. Саманта прекрасно понимала, что большую часть своего веса он удерживает сам, потому что опирается на локти – иначе она просто задохнулась бы. Она тихонько вздохнула и ласково погладила его плечи и спину. Господи, к такому ведь можно и привыкнуть. И как потом жить прикажете? Но к чему портить такую чудесную ночь грустными мыслями о будущем, и Сэм усилием воли выкинула тревоги из головы.
Еще через какое-то время Джек почувствовал, что может встать, но сделал это лишь для того, чтобы передвинуть Сэм, а потом быстренько устроился рядом с ней и натянул на них обоих одеяло.
– Иди сюда. – Он прижал Саманту к себе, устроив ее растрепанную голову на своей груди, и ладонь осталась лежать на ее макушке – словно он боялся, что она попробует отодвинуться или уйти.
Сэм удивилась его неуверенности. Не-ет, она останется. И если бы смогла – осталась бы на всю жизнь. Сэм тихо лежала, поглаживая кончиками пальцев его грудь, и купалась в своих впечатлениях. Он такой сильный. Такой внимательный. Такой… большой. И чертовски эротично оказалось чувствовать себя миниатюрной рядом с большим и сильным мужчиной, который может поднять на руки, бросить на кровать и потом вытворить такое…
Саманта испытала законную гордость при мысли, что она, мама троих детей и образец добропорядочности и обыденности, оказалась настолько хороша, что этот плейбой, этот пресыщенный женским вниманием мачо не смог сдержать себя. Она улыбнулась и потерлась щекой о его грудь.
– Ты там как? – спросил Толливер, поглаживая ее растрепавшиеся волосы и целуя в макушку.
– Чудесно. А ты?
– Еще лучше.
Он замолчал, и они просто лежали в тишине, прислушиваясь к дыханию друг друга. Саманта буквально растворилась в ощущении покоя и умиротворенности. Джек лежал неподвижно, такой сильный и мощный, словно отдыхающий великан. Подобное спокойствие сильно контрастировало с обычным поведением ее бывшего мужа. Сто раз она велела себе не сравнивать, но попробуй удержись. Митч всегда находился в движении, он ни секунды не мог посидеть спокойно, ни дома, ни в мастерской. По большей части это были вспышки нервной энергии, направленные совершенно непонятно на что. Кроме того, ее муж был – ну почему она все время думает о нем в прошедшем времени? – блондином хрупкого телосложения. По-своему Берген был очень красив. Больше всего Сэм любила смотреть, как он работает со стеклом. Процесс походил одновременно на сложный танец и на магический обряд, каждое движение выверено и исполнено смысла. Митч, словно заклинатель огня, погружал тонкую трубку в пылающую печь, а потом вынимал ее и отдавал всего себя тому пылающему шару, что рос на конце трубки, меняя форму и переливаясь всеми цветами. Ее возбуждало зрелище поглощенного работой мужа, он был удивительно хорош и страстен в эти минуты. И каждый раз она надеялась, что когда-нибудь он донесет эту страсть до их супружеской постели, и она тоже сможет познать такого Митча – отдающего себя, пылающего. Но этого так и не случилось. Вся энергия Митча доставалась стеклу, а ей приходилось довольствоваться тем, что оставалось.
– Тут все совсем по-другому. – Саманта так задумалась, что сказала это вслух.
– Правда? Я могу расценить эти слова как комплимент? Требую пояснений, а то как-то непонятно.
– Все ты понял, не прикидывайся.
– Может, да, а может, и нет.
– Ты восхитительный любовник, Джек. И ты меня удивил.
– Да я и сам себя удивил.
Саманта почувствовала, как мышцы Толливера задвигались под ее щекой – он смеялся.
– Сам себя? Как это?
– Ну, я не был до конца джентльменом. Надо было дать тебе кончить первой и еще продолжить… ноты оказалась слишком хороша. Кроме того, у меня довольно давно не было секса, и я соскучился.
– Ах вот как! – Сэм хихикнула, понимая, что их представления о давности в этом вопросе несовместимы.
– Ну да. Во вторник будет три недели!
– Господи, вот ужас-то! Как же ты выжил, бедняжка?
– Не перестаю удивляться.
– А я… у меня не было секса восемнадцать месяцев. Ты даже представить себе не можешь, что это такое!
Джек замер. Потом его ладонь нежно коснулась ее плеча, и он сказал почти шепотом:
– Это очень долго, детка.
– Да уж… И то восемнадцать месяцев назад это был один раз… и не очень удачный. Так что если его не считать – то моему воздержанию уже почти четыре года.
Джек беспокойно заворочался, сел, подложив под спину подушки, и подтянул Сэм повыше, чтобы она по-прежнему лежала рядышком.
– Да и последние несколько лет моей супружеской жизни, пока я еще не забеременела Дакотой, нельзя назвать очень радостными в этом плане. Как раз тогда Митч решил, что его ориентация ближе к гомосексуальной, чем к гетеро, и этот период нашей жизни был весьма своеобразным.
– Понятно.
– То есть это у него был кризис, а я-то никогда не сомневалась в своей ориентации, но так получилось, что мне тоже приходилось поститься. То есть мы не спали вместе и не занимались сексом. – Она повернула голову и взглянула на Толливера. – Ты знал, что мой муж стал голубым?
– Кара упоминала об этом.
– Да, конечно. И надо же было такому случиться, что он решил свернуть с избранной дорожки еще разок. Последний загул, так сказать. А после него появился Дакота. Потом же Митч просто уехал.
– Мне жаль, Сэм. – Джек прижал ее к себе покрепче, поглаживая по плечу успокаивающе крепкой ладонью.
– Мне тоже.
– Ты заслуживаешь большего. Гораздо большего.
Она засмеялась и кивнула, ткнувшись подбородком ему в грудь. Конечно, она заслуживает большего! Она заслужила эту постель и этого потрясающего мужчину. Пусть на полгода – но это подарок судьбы, которая решила воздать женщине за все страдания, одинокие ночи и слезы в подушку.
– После того как закончатся твои выборы и журналисты позабудут обо мне, я смогу опять ходить на свидания. Найду себе нормального человека, который будет интересоваться мной, разделять мои интересы. Как думаешь, у меня получится?
– Конечно!
– Но этому человеку придется принять меня с детьми. И он должен их полюбить. И чтобы они приняли его. Знаешь, это не так просто. Вот у Монти было несколько очень неплохих поклонников, но они никак не могли смириться с мыслью о том, что у нее есть сын, который требует времени и внимания и занимает значительную часть ее жизни. Ну и она всех послала, потому что Саймон – это главное для нее.
