Мария Коваленко - Овертайм (СИ)
Ложь дорого ей стоила. Легко ли быть холодной? Просто ли оставаться неприступной, когда хочется тепла? Сколько еще будет длиться этот спектакль?
А сейчас единственный желанный мужчина был с другой. Удовлетворял свои потребности и, она не сомневалась, щедро раздаривал наслаждение. Для него все эти женские стоны и крики — заслуженная награда, а для нее… Настя резко вскочила с кровати. Дальше держаться было невозможно.
— Почему рядом со мной? — выкрикнула она в стену.
На смену отчаянию пришел гнев.
— Мерзавец, подлец… — оскорбления хлынули потоком. Вслед за ними в стену полетел какой-то журнал и дурацкие гостиничные тапочки.
Но соседи не обращали на это никакого внимания. Кровать скрипела все громче, стоны все чаще перерастали в крики.
Не выдержав, Настя, в чем была, в том и выскочила в коридор. Таранов у нее сейчас получит! И за дешевую блондинку, и за свою наглость, и за то, что так быстро все позабыл.
Забыв о том, что в гостинице полно народу, она, что было силы, колотила кулачками о соседнюю дверь. Стучала громко, но без толку. Прошла, казалось, целая вечность, а ее так и не услышали. В отчаянии Настя двинула в дверь коленом и, всхлипнув, привалилась к стене.
— Настя, какого черта здесь происходит? — услышала она хриплый, сонный голос из номера напротив.
Высунувшись по пояс из-за двери, на нее сурово смотрел Андрей. Не та дверь, совсем не тот номер…
Барская снова всхлипнула и вытерла со щеки очередную предательскую слезу.
— Ты?.. — только и смогла выдавить она из себя. Остальные слова комом застряли в горле. Кровать у соседей по-прежнему скрипела.
— Я! — шикнул Таранов, внимательно осмотрев женщину. Босая, всклокоченная да еще и в слезах — и это Анастасия Игоревна Барская. — Случилось что?
Настя ничего не ответила, только еще сильнее вжалась в стену. Из люкса капитана раздался хриплый, сдавленный мужской вскрик. Андрей все понял сразу. Ударил ладонью себя по лбу и в два шага преодолел расстояние до женщины. Она упиралась, била его ладошками по голой груди, отворачивала от света заплаканное лицо, но справиться с мужчиной не могла.
— Это Коля Клюев, — он крепко прижал ее к своему телу и, как заклинания, шептал слова. — Понимаешь? Не я, а Коля! Насть, ты понимаешь, да? Я ему ключи отдал. Идиот… Прости. Настя… Не подумал. Прости.
— Ненавижу, Господи, как же я тебя ненавижу… — она уже в голос рыдала, не в состоянии себя контролировать. Хрупкое женское тело трясло, как в лихорадке. Шептала проклятия и захлебывалась горячими слезами. Сама не знала, откуда их столько взялось, но не могла остановить этот поток.
— Насть, ну же, все хорошо, — Андрей ласково гладил ее по голове, целовал в макушку, а у самого на душе кошки скреблись. Чувствовал ведь, что с ней что-то не так еще тогда, ночью в ее квартире. А сейчас доигрались оба. — Милая, не плачь. Пожалуйста…
— Это так… — хотела сказать «больно», но сама испугалась рвущегося наружу признания.
— Прости, прости меня, солнце… — Андрей не разжимал теплых объятий. — Все хорошо.
Она еще несколько раз дернулась и затихла.
— Пошли отсюда, — он мягко подтолкнул ее в номер, но Настя вместо того, чтобы идти, развернулась и крепко обняла его за талию.
— Полежи со мной… — произнесла дрожащим голосом. — Пожалуйста…
Снова всхлип. Жалобный, глухой, он совсем не вязался с привычным образом этой женщины. Сегодня ночью с прежним образом вообще ничего не вязалось. Ее холодные подрагивающие пальцы на его спине. Распухшие от слез губы, которые так хотелось поцеловать, но почему-то не смел. Босые ноги на грязном полу и дикое, пугающее отчаяние в глазах.
— Конечно, — Андрей нервно сглотнул. — Пойдем, я полежу рядом. Просто полежу.
— Пожалуйста… — Настя кивнула, но рук так и не разжала.
Так, в обнимку, они протиснулись в узкую дверь, дошли до кровати и улеглись. Она в халате, он в штанах, не решаясь раздеться или хотя бы на миг разъединить объятия. Спать не хотелось обоим, но незаметно, вслушиваясь в дыхание друг друга, уснули. Уставшие, измотанные никому не нужными играми.
До утра не беспокоил ни скрип кровати за стеной, ни шум машин под окном, ни громкое ворчание уборщицы в коридоре. Только его тяжелая рука на талии женщины и переплетенные пальцы обоих. Долгожданный и непонятный никому финал или новая точка отсчета.
Глава 15. Невозможно устоять
Ночи бывают разные. Есть ночи для страсти, когда даже звезды на небосводе игриво подмигивают любовникам. Бывают ночи для сна. Тогда на затянутом тучами небе не видно ни зги, кромешная темнота и никуда, кроме сновидений, не деться. А иногда, очень редко, случаются ночи, когда отдыхает душа. Исстрадавшаяся, открывшаяся и нашедшая отклик. Словно в уютной колыбели, она находит покой в сердце человека и тихо, чтобы не спугнуть волшебство, всматривается в душу другого, близкого. Исследует, любуется, узнает свои черты и беззаветно влюбляется.
Настя проснулась первой. Поначалу лежала с закрытыми глазами, вспоминая события ночи. То, что прошедшее не было сном, красноречиво выдавали объятия мужчины. Сильная, нелегкая рука была на прежнем месте. Впрочем, остальное тело тоже никуда не делось — спиной ощущала. Горячий и большой мужчина ровно сопел ей в затылок.
«О, Господи… Что я натворила!» — было первой осознанной мыслью. Но страшно или досадно не стало. Не вышло. Пыталась вспомнить, как в прошлый раз отговаривала себя от него, но взгляд упрямо сбивался на покрытую татуировками мужскую руку.
Символы, скорее всего, были кельтскими. Спирали, узлы и невероятные петли. Сложные, они сами по себе казались интересными рисунками, но объединяясь в узоры, превращались в загадочное письмо. Загадочное, как и сам мужчина. Настя перевела взгляд на его пальцы. Вроде ничего особенного. Пальцы как пальцы, с огрубевшими подушечками и коротко остриженными ногтями. Они одинаково хороши, чтобы держать клюшку или бокал вина. А еще они словно созданы были для прикосновений, причем, как оказалось, не только страстных, но и успокаивающих, заботливых. Его пальцы. Уже почти родные.
За произошедшее ночью все еще было стыдно, но на душе, к удивлению, царила странная и непривычная радость.
— И долго мне еще притворяться спящим? — хрипловатый после сна мужской голос заставил вздрогнуть.
— Эмм… Доброе утро, — Настя попыталась выбраться из объятий, но Таранов не дал.
— Доброе.
— Андрей, послушай…
— Так, молчать! — резко прервал он, подминая ее под себя. — Я тебя уже как-то послушал. И к чему это привело?
