Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей
Жюстин стояла далеко позади и серым, неоформленным до конца силуэтом выделялась из всецело сроднившейся с ее душой тьмы. Задумчиво смотрела на Эрика и вслушивалась в его учащенное дыхание. «Il ne ment pas… Ils se connaissent vraiment. Mais pourquoi Emily a-t-elle monté tout ce spectacle avec Billy? Non, il y a autre chose. Peut-être un amour non partagé? Alors il ne serait pas venu ici. Ah, elle lui a donné une chance, voilà le truc. Nous avons ici Monsieur le Gilet, donc un ami précieux. Non, Michael, je suis une salope, bien sûr, mais détruire un possible bonheur une deuxième fois, c'est trop, même pour une salope. Ai-je vraiment le choix? Non, stop, qu'est-ce que je raconte? Ai-je eu pitié d'elle?! (Он ведь не врет… Они точно знакомы. Но зачем тогда Эмили этот спектакль с Билли устроила? Нет, тут что-то другое. Может, безответная любовь? Тогда не пошел бы он сюда. А-а-а, она тебе шанс дала, вот в чем дело. У нас тут мистер Жилетка, а значит, дорогой ей друг. Нет, Майкл, я, конечно, сука, но второй раз рушить возможное счастье — это даже для суки перебор. А есть ли у меня выбор? Так, стоп, что я вообще такое несу? Мне ее жалко стало?!) — Анализируя Эрика, француженка вдруг ужаснулась показавшейся из глубин души слабости. — Non, elle a définitivement une mauvaise influence sur moi! Voilà, je sentais que quelque chose n’allait pas avec elle! Merde! Merde! Merde! (Нет, она определенно плохо на меня влияет! Вот как чувствовала, что с ней что-то не так! Черт! Черт! Черт!) — проклинала себя Жюстин за охватившее сердце и разум сомнение, но вновь получила разряд тока из кольца с пауком, которое Майкл буквально заставил опять надеть. — Quelle salope tu es! Je jure… je… Espèce de connasse! (Вот же сука ты! Я клянусь… я… Сука ты конченая!)» — едва не вскрикнув от неожиданной боли, подумала она и, бесшумно подойдя к Эрику, нежно положила ладонь ему на плечо.
— Bonsoir, красавчик. — Жюстин, игриво грассируя «р», склонилась к уху Эрика и, развязав черную ленту, сняла с его головы душную маску.
— Где… Кто ты? — Эрик испуганно вдохнул сладкий аромат прикоснувшихся к его щеке черных локонов.
— А это важно? — медленно проведя носом по шее Эрика, еле слышно спросила Жюстин.
— Отпусти меня! Слышишь?! Отпусти, я сказал! — боясь даже пошевелиться, закричал Эрик.
— Я тебя и не держу. — Жюстин аккуратно провела по его носу длинным ногтем с черным маникюром. — Иди.
— М-можно уйти? — Эрик попытался уклониться от нежно царапающих щеку ногтей Жюстин.
— Ва-а-али, — касаясь его уха языком, прошептала француженка.
— Тогда… — пытался перевести дыхание от приятных ощущений Эрик. — Я пойду?
Жюстин прекрасно отдавала себе отчет в том, что если она сейчас хоть на долю секунды потеряет хватку, свою суть, то это будет последний день ее власти в клубе. Слишком много поводов она уже дала Майклу, слишком… Риск сейчас — непозволительная роскошь. И как бы ей ни было тяжело, как бы ни давило это маячившее где-то в потемках души чувство, по-другому она поступить не могла.
— Я же сказала, вали, — запустив руку в карман, снова прошептала Жюстин. — Но я думаю, ты останешься. — Она нажала на пульте кнопку прозрачности зеркала.
Ослепительно-белый свет медленно проникал в черную комнату и доминантно заполнял все помещение. Он уверенно сливался воедино с появившимся будто ниоткуда дымом и кровавым отражением платья Эмили в расширенных зрачках Эрика. Горевшая в углу свеча вдруг издала жалобный предсмертный треск, а затем навсегда умолкла, оставив после себя лишь растекшееся в грязной луже напоминание о когда-то согревавшем этот темный уголок огоньке.
— Она тебя не видит. — Жюстин осторожно положила руку на плечо Эрика и тут же ощутила, как лихорадит все его тело.
Эрик не мог сказать ни слова и просто смотрел… смотрел на любимую Эми.
Та уверенно стояла в центре комнаты. Влажная от испарины, загорелая кожа ее декольте маняще блестела на свету, а ее синие глаза решительно смотрели на стоявшего перед ней Феликса. Приоткрытые губы буквально зазывали его член, который она так вожделела в ту первую ночь в клубе. Эмили чувствовала, как рука Феликса крадется по внутренней части бедра все выше и постепенно подбирается к истекающей желанием промежности.
Билл с почти осязаемым в воздухе презрением наблюдал, как еще живущая в его сердце Эмили, словно бритвой, высекает в нем рану за раной, извивается от поцелуев и тянется к ширинке Феликса. От каждого движения ее пальцев, медленно расстегивающих ремень, от каждого стона при касании к ее клитору Билл все сильнее и сильнее терял надежду. Надежду, которая тлеющим угольком все еще теплилась в его порванной в клочья душе. Надежду на то, что она передумает. Но когда он видел, как ее пальцы все чувственнее обхватывают член Феликса, как она, смотря Биллу в глаза, уверенно двигает по твердой плоти рукой, эта надежда умирала. Исчезала, не оставляя после себя ничего, кроме одного желания — уснуть и больше никогда не проснуться.
Эмили, ведомая этой непонятной демонической похотью, которая целиком подчиняла, уже и забыла о мести, всем телом содрогалась от желанных поцелуев и ощущения сжатого в руке члена. Сейчас она готова была молить его. Умолять, лишь бы хоть раз прикоснуться к нему губами, вкусить этот плод и наслаждаться. Наслаждаться им полностью.
— Я хочу его… — страстно прошептала Эмили, чувствуя, как пальцы Феликса стягивают ее трусики и осторожно проникают во влагалище. — А-а-ах. Пожалуйста, хочу…
Эрик отчаянно не хотел верить в то, что видит. Лицо его побледнело и теперь словно отражало этот холодный безжалостный свет. Журналист чувствовал, как вниз живота сползает раздирающий душу и весь его мир ком. Разбитая любовь шаром из острых осколков катилась вниз и резала, не зная пощады, все самые светлые воспоминания. Все его чаяния превращались в полные безнадежности слезы. Тело перестало слушаться, а время и вовсе остановилось, как будто специально продлевало момент уничтожения самой светлой мечты. Каждый этот миг казался ему одним из девяти кругов ада. Это медленное становление на колени и прикосновение ее губ к члену другого мужчины. Это наслаждение, которое он не просто видел,
