Грезы Афродиты - Фокс Алексис Джей
«Скунс позорный! Чучело ты голубокровное! Боже, и недели не прошло, а он уже развлекается с какими-то шлюхами! Вот, Эмили! Вот его лицо! Вот его сраная любовь! Я тебе, собака, сейчас устрою! Клянусь, сурикат недобитый, ты скоро сам почувствуешь всю мою боль!» — мысленно извергаясь вулканом бушующей ярости, грозно встала Эмили напротив Билла.
— Такие у тебя чувства, да? — Она еле сдерживала эмоции.
— Эм… Эмили?! — суетливо отталкивая подружек, кое-как поднялся Билл. — Ты… — Он, покачиваясь, подошел к ней. — Ты не так все пон… поняла.
— А мне и нечего! Нечего понимать! Просто еще раз убедилась, кто ты.
— Ты не понимаешь… Просто не понимаешь! Не знаешь вообще ничего, что тут происходит! — качался на ногах неопрятный Билл. — Мы не могли уйти. Черт возьми, никто не может. Понимаешь?! Никто! Да я спасал тебя!
— Спаситель недоделанный! Все ты мог, скотина! — Эмили ненавистно посмотрела в его виноватые глаза. — Мог, если бы по-настоящему любил. Ты… ты чертов сын сенатора! Да одного косого взгляда твоего отца хватит, чтобы этот клуб закрыли, и ты… ты не мог уйти? Предпочел смотреть, как меня при тебе же используют? — Дыхание Эмили сбивалось, а глаза слезились обидой. — Ты просто лжец. Противный, вонючий и мерзкий лжец!
Пожар из бушующей ярости разгорался внутри Эмили все сильнее. А укрепившееся понимание того, что у нее к Биллу и правда были или есть те самые чувства, что впервые за долгие годы заставляли тогда отдаться ему, просто разрушало. Алым потоком они лились из кровоточащей раны прошлого и затапливали последние увядающие ростки человечности и прощения. Сейчас она не хотела слышать ничего. Ни, возможно, логичных объяснений, ни, вероятно, искренних оправданий. Ничего. Она просто хотела мстить.
— Да прости же меня. Ну не вру я, не вру. Пожалуйста, поверь, Эмили. Я правда очень… — Билл подошел к ней вплотную. — Ты нужна мне, я места себе не нахожу. Ты не отвечаешь. Не хочешь даже выслушать.
— Ну место, я смотрю, ты все-таки нашел? — Эмили кивнула на подружек Билла, что буквально светились улыбками.
— Да я их не знаю даже!
— Билли, мы ждем! — За его спиной раздался смех явно решивших подлить масла в огонь красоток.
— Не сейчас, Марта, — нервно обернулся тот.
— Не знаешь, значит? И ремень, наверно, тоже не знаешь, как расстегнулся? — Эмили шлепнула по свисавшей между ног бляхе.
— Да не так все… — попытался поправить ремень Билл.
— Ах не так, значит? Не так, — сделала паузу Эмили, на мгновение вновь пережив боль той ночи. — Ты мне сердце разбил, сволочь! Заставил смотреть! И сам смотрел! Не ушел! — Она с силой ударила ладошкой по груди Билла. — Я ведь… я ведь годами берегла себя. Понимаешь? Для одного человека берегла. Для тебя, ты им стал в ту ночь, Билл! А ты… Что сделал ты? Никогда не прощу! Слышишь?! Никогда!
Душа Билла взвыла от отчаяния. Только сейчас он понял и по-настоящему осознал, что натворил. Какую боль причинил той, без которой вдруг стало невыносимо жить, думать, дышать, да и попросту улыбаться, быть собой. Ненависть к себе за предательство этой девочки, что хоть и кажется сильной, но остается беззащитной внутри, сдавливала дыхание, как обвивший добычу удав. Билл ощущал свою никчемность, слабость перед угрозой, нависшей над головой этой журналистки, попавшей в ловушку амбиций и больших ставок. Ловушку, что не просто рушит жизни, а забирает их. Если бы он только мог рассказать ей, как тут пропадают без вести люди… Все эти дураки, что решили нарушить правила Майкла. Как по одному его щелчку разоряются финансовые империи и рушатся целые семьи. Если бы мог… Но он прекрасно знал, что стоит только заикнуться и уж тем более проболтаться ей, то он станет не просто исключением, а показательным примером этой расправы. А что они сделают с ней, с этой рыбкой в бездонном озере мегалодонов? (2) Ведь для них она просто корм, добыча для голодных членов озабоченной элиты. Поэтому о перспективах для Эмили он думать просто не хотел.
— Позволь мне все исправить. — Билл, немного протрезвев, попытался взять ее за руку. — Только скажи, прошу тебя, скажи как? Что мне сделать, Эмили?
— Я сама это исправлю. — Та резко шагнула назад. — Докажу, что ты лжец.
— Ну не делай ты глупостей. Дай же мне шанс!
Ненависть нещадно пронизывала Эмили незримой болью. Она ослепляла, заставляла терять контроль, сбивала с цели. Сейчас это чувство буквально вросло в ее душу. Слилось с ней и, усиленное парами распутного дыма, слепо вело по тропе падших под властью похоти.
— Я к Жюстин.
— Ох, какие страсти-то! Bonsoir, красотуля. — Жюстин приобняла Эмили за плечи. — А я тоже к тебе.
— Да… как… как ты это делаешь?!
— Non, Эмили, серьезно? Снова? — рассмеялась Жюстин.
— Да ты как призрак, — нахмурила брови Эмили.
— Бу-у-у. — Жюстин игриво потрясла ее за плечи. — Ну давай, рассказывай, зачем ко мне собиралась?
— Я… — Она сделала паузу, словно противясь уже принятому ею решению.
Внутри Эмили продолжало полыхать пламя ненависти, но уже другое, смешанное с непонятной и извращенной формой желания. Тело отказывалось сопротивляться, а мозг — думать. В сознании вовсю мелькали образы жесткого секса с Феликсом. Они словно цепями сковывали ее волю и выпускали наружу желание отдаться на растерзание этой навязчиво возникавшей в голове плоти. Что-то тревожное, постыдное, мерзкое, греховное, словно запретный плод, манило ее и на глазах изменяло.
«Я же хочу этого. Хочу. Так чего я жду? Боюсь, что меня осудят? А кто? Те, кто сами по уши в этом всем? Так зачем же я тогда боюсь? Это мое тело, и если оно просит, то почему я должна ему отказывать? Неэтично и подло перед ним? А по-моему, это ровно то же самое, что он позволил со мной сделать. Так пусть еще раз посмотрит, ему ведь так нравилось. Жюстин права, все они твари, а тварей надо либо истреблять, либо использовать, и точно ни в коем разе под них не подстраиваться, не жить в вечном страхе осуждения. Они никто. Есть только я», — подумала Эмили, ослепленная местью, усиленной концентрацией возбудителя в дыму Майкла.
— Я хочу, чтобы он видел, — уверенно посмотрела в глаза француженки Эмили. — Видел, что навсегда потерял.
— Эмили, не дури! — Билл
