Нарисуй мне лето - Прокофьев
Вспоминаю, какой она была в то утро — спокойной, безмятежной, с лёгкой улыбкой на губах. Ресницы подрагивали во сне, волосы разметались по подушке. Хрупкая, доверчивая.
Дорога тянется, как жвачка старая. Каждая минута кажется вечностью. Тарабаню по рулю пальцами, зыркаю на часы постоянно. Секундная стрелка будто примёрзла. Быстрее давай, зараза! Кажись, крыша поедет, если не доберусь в ближайшее время.
Впереди мелькает знакомый лес. Сердце заходится, того гляди выпрыгнет. Адреналин кипит в крови, все чувства обострились до предела. Сворачиваю на просёлочную дорогу к нашему домику.
Тачку корёжит на кочках, но скорость не сбрасываю. Пальцы аж побелели от того, как руль стискиваю. Показывается родная поляна. Сердце замирает, когда вижу домик. Торможу, пыль столбом. Выпрыгиваю, не глуша мотор. От волнения ноги заплетаются. Несусь к крыльцу, спотыкаюсь. Взлетаю по ступенькам, дёргаю дверь — не заперто. Распахиваю настежь:
— Луиза! — ору что есть мочи, озираясь. — Луиза, ты тут?
В ответ — гробовая тишина. Паника стальными когтями впивается в горло, дышать трудно. Сердце колотится где-то в кадыке. Мчусь в спальню — никого, только постель сбита, и мои шмотки разбросаны.
На кухне тоже пусто, чашка немытая стоит в раковине. Снова выбегаю на веранду, башкой кручу во все стороны. Где её носит? Возвращаюсь, внутри всё леденеет от ужаса. Неужели свалила? Собрала вещи и ушла, не дождавшись меня?
Тошнота подкатывает к горлу от этой мысли. Колени подгибаются, приходится опереться о стену, чтоб не грохнуться. Отчаяние накрывает удушливой волной.
Ярость клокочет внутри, рвётся наружу. В глазах красная пелена. Хватаю стул и с диким рыком швыряю в стену. Треск ломающегося дерева приносит лишь секундное облегчение. Несусь к книжным полкам, сметая всё подряд. Книги, безделушки — всё летит на пол. Осколки впиваются в босые ступни, оставляя кровавые следы. Но боли не чувствую, только пустоту и бешенство на себя самого. Хватаю вазу и вдребезги о стену. Звон стекла на миг заглушает рёв в ушах.
— Дебил! — ору во всю глотку, срывая голос. — Какой же ты дебил, Итен!
Со всей дури впечатываю кулак в стену. Боль пронзает руку, костяшки в кровь. Но эта боль, фигня, по сравнению с той, что душу на части рвёт. Луиза ушла. Я её потерял.
Силы меня покидают. Падаю на колени посреди всего этого бардака. Осколки режут кожу, но я не замечаю. Грудь сдавило, дышать больно. Судорожно глотаю воздух.
— Прости меня, Луиза, — шепчу одними губами. — Прости, что я такой кретин…
Несколько минут сижу как статуя, пытаясь собраться. Медленно встаю, колени трясутся, голова кружится. Плетусь на кухню как зомби. Безучастно пялюсь по сторонам. И тут замечаю, что-то на столе. Картина, покрытая белой тряпкой. Сердце ёкает. Руки трясутся, когда стягиваю ткань. Застываю как громом поражённый. На холсте — мы с Луизой.
Наше лето, что она запечатлела своей талантливой кистью. Каждый штрих пропитан любовью и нежностью. Самые счастливые моменты, которые я так боялся потерять. А внизу подпись, от которой дыхание перехватывает:
"С любовью, Луиза".
Три простых слова, а почву из-под ног выбивают. Она любит меня. Реально любит. Несмотря на мой уход. А я всё просрал. Медленно сползаю по стене на пол.
* * *
