Все пышечки делают ЭТО - Инга Максимовская
– Какой грех? Что ты несешь? – мне кажется, что этот придурок лопатой меня огрел по спине, не меньше.
– Ты дурак? Вообще Полька права. Оторвать бы тебе то, чем ты размахиваешь направо и налево.
– Погоди, у тебя мозг что ли спекся?
– Работает как часы. Короче, сам думай. Я и так наговорил уже столько, что в следующий раз с меня снимут скальп и повесят над кроватью, как трофей. А говорят богатые бизнесмены умные, – всхлипнул бедолага, поднялся на ноги и пошатываясь пошел к закопченому особнячку.
– Эй, тачка есть у тебя? – окликнул я Марселя. Зря я это сделал, конечно. Надо было сразу подумать. Ну какая тачка может быть у этого недоразумения? Но сейчас меня словно бог разума лишил, не иначе.
– Самокат, – закаменел спиной этот придурок. Точнее он то придурок. Но придурки же это те, которые при дураках. И вот именно сейчас бы мне нужно взять ноги в руки и совершить еще один спринтерский рывок. Тут до нотариальной конторы каких-то десять кварталов. Но я упрямо сую башку свою в петлю.
– Гони. Я заплачу, – рычу я, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения. И исзходя на мыло от нерешительности чертова поганца тортодела.
– Не, не дам, – наконец изрок этот упырь. – он мощный у меня. Убьетесь еще.
– Я тоже мощный. И если сейчас не получу желаемого, то убью тебя. Прямо сейчас. Об стену.
– Ну не орите потом, если что, – дернул плечиком сушеный кузнечик.
Через пять минут, которые показались мне вечностью, я получил в пользование ужасную палку с колесами и электроприводом, наколенники т налокотники фривольного, кислотно-электрикового цыета, шлем, похожий на башку чужого из старого фантастического боевика, расписанный под хохлому, и, кажется, микроинфаркт. Да, я, наверное не доживу до встречи с Вишенкой. Главное, чтобы хоронили меня не в этой красотище, а то ведь черти засмеют в аду.
– Там, короче… – учит меня владелец этого убожества. А я понимаю, что точно не успею выловить неуловимуюХолеру вс ногами если продолжу слкушать занудство плешивого «инструктора»
– Я самолет водил. Думаешь с самокатом не справлюсь? – пообещал я, как оказалось впоследствии весьма опрометчиво.
– Только аккуратно, не поломайте мне Койота. Он мне как…
Да уж. Самокат разогнался как-то слишком быстро. Где-то через полтора километра у меня отнялась спина и руки, которыми я судорожно вцепился в руль адского транспортного средства. Кварталов через пять я поймал себя на мысли, что голос из содранной глотки уже давно не идет, только противный писк. И что я не заню, где у этой мерзкой твари тормоз. А еще в мой открытый рот залетела муха, глаза высохли так, что казалось скоро полопаюются. А чертова каска…
Затормозил я об невысокий заборчик, отделяющий тротуар от газона. Приземлился не очень мягко. Слава богу когда я кувыркнулся через голову, каска все таки отыграла назад и смягчила удар. Какой-то пацан снимал мои пируэты на телефон. Значит завтра я стану звездой инета. Шутка ли, аж целый Лавр Яров в роли клоуна-фрилансера. Но об этом мне сейчас думать вообще было некогда. Стеная и прихорамывая я ломанулся к двери чертовой нотариальной конторы, из которой как раз в это время вышла бешеная ведьма, за которой ягонялся полдня, рискуя жизнью и возможностью хот когда нибудь увидеть моих любимых девочек.
– Ух ты, – хрюкнула Гингема, окинув меня подозрительным взглядом. – Класс, пальто в лапшу. Вам идет шлем. Кстати. Жалко, что он морду кабанью наглую не прикрывает. Купите, вам пойдет. Ну такие, вы поняли, с забралом… Мы их раньше гермаками называли.
– Ты можешь заткнуться? – просипел я. Голос я сорвал на светофоре, когда пересекалл оживленную дорогу на красный.
– Могу, – дернула плечом Полина.
– Где Варя и Корюшка. И почему Марсель ваш нес какую-то пургу про грех, и то, что я размахиваю…
Молчит. Вытаращила глаза, выдра мерзкая. Дать бы ей сейчас по башке шлемом. Но тогда у меня вообще не останется надежды.
– Молчишь чего? – эта бабадоведет меня до сумасшествия и маниакального психоза.
– Так ты ж приказал. Заткнись. Сказал, ну и…
– Прекрати идиотничать.
– Это я значит идиотничаю? – пошла в атаку Полина, и если честно у меня поджалось все, что только могло поджаться у взрослого, половозрелого самца человека. – Не мужик в каске и детских наколенниках, сломавший напополам Мартыханов самокат. Не мужик, который не умеет быть ответственным. Не мужик, который никак не разберется со своей жизнью. А я. В светских хрониках написано, что у тебя свадьба через неделю. Так и женись. Чего ты к нам примотался?
– Поль, скажи мне честно. Просто скажи, Варя… Она что?
– Она все. Варя пошла сегодня ко врачу. И теперь не берет трубку. И я, если честно, сейча до одури хочу тебя растерзать, – вдруг всхлипнула Холера. И вытерла нос рукавом. – Она решила, что избавится от ребенка.
– Подожди. Что ты несешь? Какого ребенка? Поля, ты можешь нормально излагать свои мысли? – черт, лучше бы я насмерть разбился, или отдуплил от инфаркта прямо в движении.
– Она беременная, Лавр. И она прочла хронику.
– Где она. Где Варя и моя дочь? – рычу я, борясь с разъедающим душу страхом и бессилием.
– Хрен тебе я сказала. Я обещала.
– Я люблю ее до одури, ты слышишь? Пожалуйста. Ну хочешь на колени встану?
– Не могу. Я обещала, – выпятила губу вредная выдра. – Хотя… Слушай, если ты, козел, сделаешь ее несчастной снова, я тебе через рот выдерну яйца, понял? – пообещала мне Полина, и я почему-то ей сразу поверил. – Поехали, электричка через час. Ну, встал чего? Кочегарь свой самокат. Я за рулем. Кстати, выглядишь ты вапще не по жениховски. Эх, ладно. Только это, мы с тобой не вместе были, если что. Ты меня выследил коварно. И еще, если мы не успели, и Варя… В общем, я тебя привяжу к этому самокату и под откос. Понял?
Господи, спаси и сохрани. Я понял. Но… Если мы не успели, я до конца жизни себе этого не смогу простить.
Глава 43
Варвара
Я не могу печь торты. Меня тошнит от запаха жирных сливок, ванили и карамели. А еще… От чего-то, меня жутко бесят именно торты.
– Это вам, – прямо в дверь выпихиваю коробку с пончиками, в руки ошалевшему дядьке, не дав ему сказать и слова. Я шла открывать, и надеялась, что увижу за дверью Лавра. Это
