Судный день - Дилейни Фостер

— Я знаю.

* * *

Четырнадцать часов спустя Лео вернулся в Нью-Йорк, а я благополучно приземлился в Глазго. По дороге домой я позвонил Чендлеру.

— Нам нужно перенести убежище в Шотландию, — сказал я, как только он ответил.

— Привет, Грей. У меня все хорошо, спасибо.

Угрюмый ублюдок.

Я проигнорировал его сарказм.

— Это проще, чем подделывать паспорта для девушек, которых мы находим здесь, и беспокоиться о том, как переправить их через границу.

— С каких пор тебя волнуют юридические вопросы? — он что-то проглотил, возможно, глоток пива, судя по звуку. — А как насчет девушек, которых мы находим здесь, в США?

— Ты можешь оставить дом там. Просто найдите кого-нибудь другого, кто будет им управлять.

— Охххх, — на заднем плане закрылась дверь. — Так это из-за Лирики?

Не его дело.

— Мне также нужно, чтобы ты сказал Энистон, что, если она хочет, чтобы ее отец вел ее к алтарю, тебе придется ускорить эту свадьбу.

— Кто-то чувствует себя нуждающимся. Мне начать составлять список?

— У тебя есть три недели. Потом твоя невеста станет сиротой, — сказал я и закончил разговор.

Три недели — это достаточно времени для женщины, управляющей целой страной, чтобы организовать свадьбу.

ГЛАВА 33

Большая часть нашей страны была высоко модернизирована. И большая часть — нет. Мы представляли собой парадокс между современностью и традициями. Мой дом, это поместье, остался неизменным. Поместье было окружено садами. Была весна, поэтому цвела вишня, а также все остальное. Поместье стояло на вершине холма. Внизу раскинулся лес. За ним были горы и поляны, реки и озера. Я владел ста двадцатью акрами райского уголка. Почему бы мне не построить здесь убежище?

В нескольких сотнях ярдов за домом находилось место, где мы держали лошадей.

Было раннее утро, и Киаран уже был в конюшне с пони по имени Милашка и чистил ее тело щегольской щеткой. С того дня, как я познакомил его с ними, он оставался здесь.

Я стоял, засунув руки в карманы своих темно-серых повседневных брюк. Белая рубашка с длинными рукавами была наброшена на предплечья. С вершин холмов доносился запах дождя.

Исла была там, наблюдая за Киараном так же, как и я.

— Знаешь, он очень похож на тебя, — сказала она. — Я имею в виду, из того, что я видела, — ее клубнично-светлые волосы были заплетены в типичную косу, которая свисала через плечо. Иногда я задумывался о ее прошлом. Что за жизнь у нее была, от которой стоило бы отказаться, чтобы играть роль няни для ребенка, с которым у нее не было никаких связей? На бумаге она была чиста, но призраки не всегда появляются на бумаге. — Он сильный. Тихий. Он больше слушает, чем говорит, но, когда он говорит, он командует комнатой только звуком своего голоса.

Мы оба наблюдали за Киараном, который держал одну руку на шее пони, а другой счищал грязь и шерсть с ее груди и живота. Его движения были грациозными и уверенными. Его губы шевелились, давая нам понять, что он говорит с ней, но он был слишком далеко, чтобы мы могли услышать.

— Мой отец был таким же.

Она повернула голову, вывернув шею, чтобы посмотреть на меня.

— Миссис Мактавиш рассказала мне о ваших родителях. Мне очень жаль.

— Не стоит. Единственные дети, которые заслуживают извинений за своих родителей, это те, у кого они были плохие. Мои были самыми лучшими, — мое внимание на мгновение переключилось на нее, а затем вернулось к моему сыну.

— Она его мать, не так ли? — она все еще смотрела на меня. Я почувствовал созерцание в ее взгляде. — Королева.

Разговор был искусством, которым я овладел. Большинство людей изображали свои эмоции в выражении лица. Их лица выдавали больше, чем слова. Я показывал людям только то, что хотел, чтобы они видели, говорил только то, что хотел, чтобы они слышали.

— Я всегда чувствовала, что в ее визитах есть нечто большее, чем моральные обязательства, — она давила. Я не сдвинулся с места. — Она любит его, — добавила она, как будто это могло заставить меня дать ей ответ, который я не собирался давать. — Это было мило с вашей стороны, что вы позволили ей навестить его сегодня утром, — короткая пауза. — Независимо от того, что между вами произошло.

Лед наполнил мои вены. Я повернул голову к Исле.

— Здесь? Сэди была здесь? — сегодня утром. Мой самолет приземлился в семь. Миссис Мактавиш не упомянула об этом, когда я позвонил, чтобы узнать, как дела. До аэропорта было два часа езды, что означало, что она только что уехала, когда я вернулся домой. Люди, отвечавшие за ее розыск, были официально уволены, что позволяло им легко отделаться. Если бы она сделала что-нибудь с моим сыном, они были бы мертвы.

Глаза Ислы встретились с моими, и я наблюдал, как она пытается придумать, что сказать дальше. Ее губы разошлись, затем сомкнулись. Ее лицо побледнело. Она прочистила горло.

— Да, сэр. Она пробыла здесь недолго. Миссис Мактавиш все время была с ними.

Гнев хлынул в мою кровь вместе с обещанием насилия. Какую бы игру ни затеяла Сэди, она лучше знала, что не стоит затевать ее здесь, в моем чертовом доме. Мои кулаки сжались в карманах.

— Прошу меня извинить, — сказал я и, поднявшись на холм, вошел в дом.

Миссис Мактавиш была на кухне, полируя столовое серебро полотенцем, прежде чем убрать его.

— Почему вы не сказали мне, что Сэди здесь? — в моем голосе звучали ярость и злость, которых я никогда раньше не использовал в общении с ней.

Она аккуратно положила полотенце и столовое серебро на стойку, повернувшись ко мне лицом.

— Я собиралась, но ты был так занят мальчиком с тех пор, как вернулся домой. Я не хотела все испортить.

Я преодолел расстояние между нами в три длинных шага.

— Я не хочу, чтобы она приближалась к нему. Ей запрещено приближаться к этому дому. Это понятно? — я понятия не имел, в какую игру играет Сэди, но она должна была знать, что, если она когда-нибудь попытается забрать его у меня, она нигде не сможет спрятаться так, чтобы я ее не нашел.

— Простите, сэр. Я просто подумала…

— Я сказал, это понятно?

Она опустила глаза к полу — акт раболепия, которого я никогда не требовал от нее до сих пор.

— Да, сэр.

* * *