Девочка, которую нельзя. Книга 2 - Стася Андриевская
— Что не так? Игнат?
Он усмехнулся и не ответил.
— Я правда не знаю, кто звонил. И когда тебя не было кто-то звонил, да, но я номер-то не запоминала. Незнакомый и незнакомый, мне-то какая…
Не договорила — Игнат расцепил мои объятия и пошёл из комнаты. Я помедлила и двинулась следом, на кухню. Он стоял там в задумчивости в самом центре — такой здоровый на этих тесных шести квадратах, полностью голый, с не до конца ещё опавшей утренней эрекцией. Мой любимый Титан. Дурак совсем.
— Знаешь, я не дура. И если бы это был мужик, я бы записала его как соседку тётю Олю, — скрестив руки на груди, опёрлась я плечом об косяк. В груди было до безобразия приятно, аж сама собою наползала на лицо улыбка. — Но это просто случайный звонок. И мне даже в голову не пришло сверить его с предыдущими номерами, прикинь?
— Угу. А мне почему мне не сказала?
— А надо было? Это моя старая симка, ты сам говорил, что о ней никто не знает. Мне постоянно на неё то салоны красоты, то стоматологии всякие звонят. Я уже и внимания не обращаю.
— Дай сюда, — требовательно шевельнул он пальцем.
Я принесла из комнаты телефон и, усевшись рядом на табурет, смотрела как Игнат снова листает журнал, телефонную книгу и сообщения. Лицо сосредоточенное, брови нахмурены.
— Звонок явно не случайный. Но откуда именно… — взял свой телефон, примитивный кнопочный кирпичик, вбил номер в память. — Ладно, разберёмся.
Я прильнула к нему голой грудью, обнимая руку, очерчивая пальцем руну.
— И это всё?
— Не понял?
— Ну… Мне показалось, ты вчера тоже как-то…
— Показалось, — перебил он, перехватывая мою ладонь, не давая трогать клеймо. — Давай чего-нибудь пожрём?
Я фыркнула:
— Вот проглот! Лишь бы пожрать и поспать.
— И потрахаться, — согласился он. — Но сначала пожрать.
После завтрака он куда-то ушёл и вернулся только поздно вечером. Поужинал, находясь глубоко в своих мыслях, перешёл в комнату.
— Что-то случилось? — и так уже чувствуя, что ответ будет утвердительным, спросила я.
— Пока не знаю. Но мне надо уехать, Слав. Неделя. Может, две.
Я устало усмехнулась. Наше штрихпунктирное, словно бы ворованное счастье всё безнадёжнее напоминало конвульсивный сигнал SOS.
— …Кое-что проверить, кое с кем переговорить?
— Да. Симку твою забираю, а номер, с которого звонили вбей в телефонную книгу. Если звонок повторится на вторую симку — сразу дай знать!
— Как я, если стоит тебе уехать, и твой телефон сразу отключён? Думаешь, я не пробовала за минувшие недели? Каждый день раз по сто!
— Номер запомни, — спокойно велел он. — Но это для экстренной связи. Просто так не звони.
Я повторила его на зубок раз двадцать, пока Игнат не кивнул удовлетворённо и не добавил будто между делом:
— Да, кстати, трубку возьмёт женщина.
Я не стала комментировать, хотя зазудело вставить шпильку. Но опять же, о чём бы была моя желчь? О сумасшедшей тревоге, озвучить которую — словно накаркать беду? Поэтому я лишь проглотила её и, пытаясь хоть как-то унять тоску, уткнулась лицом Игнату в плечо.
— Слав, — обнял он меня, — ну не начинай! Ну!
Я всхлипнула. Как не начинай-то?! Как будто это от меня зависит.
— Потом, когда… — Так некстати вспомнилось вдруг Ларискино «если». В горло накатил ком, но я его упрямо проглотила. — Когда вернёшься, сделаешь мне руну?
— Ещё лучше! До кучи! И именно сейчас, да?
— Ну пожалуйста…
Не помню уже в какой момент всплыла у нас эта тема впервые. Просто какой-то разговор «о всяком», каких у нас с Игнатом были сотни — интересных, полных его знаний жизни и способов выживания, и он оговаривается вдруг, что клеймо на предплечье вырезал себе сам. Рассказывает, что научился этому у того самого африканского колдуна. Открывает мне глаза на то, что это, оказывается, вполне себе современная техника, название которой «скарификация» — довольно сложная и болезненная, но вовсе не редкость… И вот я уже рою интернет в поисках информации, а в голове крепчает идея фикс заиметь себе такой шрамик. Но чтобы сделал мне его непременно Гордеев! Талисманчик на счастье. Обережную руну. Да хоть клеймо собственника — лишь бы со мной всегда-всегда была частичка его энергии…
Но Игнат категорически отказался — и тогда, и много раз после. Назвал дурой, описал тысячу и одно возможное осложнение и послал меня с моими бреднями по известному адресу…
— Нет, слав. Нет. Не начинай, я тебя очень прошу! — Вот и в этот раз, расцепив объятия, поднялся с дивана, раздражённо зашагал по комнате. — У тебя уже есть шрам. Мало?
— Я его ненавижу! А если ты его переделаешь… полюблю. — Вообще, о своей одержимой любви я никогда не говорила Игнату прямо. Стеснялась. Но намёки сами собою проскальзывали куда можно и куда нельзя, и так приятно щекотали где-то в животе… — Ну почему нет? Тебе что, жалко?
Он присел предо мною на корточки, взял руки в свои. Долго играл желваками, подбирая слова. Но так и не подобрал ничего нового.
— Я не хочу делать тебе больно.
— Ты всегда говоришь одно и то же!
— Да потому что это правда, Слав! Я. Не хочу. Делать. Тебе. Больно! Что не понятного?!
И каждый раз, когда он говорил мне это, его словно накрывало. Взгляд становился штормовым тёмным, резко прорезался залом между бровей. Как будто я с ним спорила, уличая во лжи, и он с пеной у рта доказывал, что всё не так. Что он и правда не хочет делать мне больно.
— А может, я хочу? — неожиданно вырвалось у меня. — Может, мне это нужно, чтобы… чтобы… — «Чтобы запомнить тебя навсегда» — жгло язык, но я не решилась. — А кроме того, существует местная анестезия.
Он со вздохом уронил голову мне на колени.
— Ты сумасшедшая, Слав.
— А ты нет, крокодил?
Он фыркнул и на этом тему в очередной раз закрыли.
Потом он уехал, а я слушала его смех на повторе в диктофоне, и думала о том, что он прав — я действительно сумасшедшая. Но это сумасшествие — самое прекрасное, что со мной вообще когда-либо случалось. Даже несмотря на горечь.
Глава 21
К счастью, в этот раз номер экстренной связи мне так и не понадобился. Больше того — не прошло и недели, как мне позвонил сам Игнат и велел прилететь к нему в тот самый город на Волге, где я почти месяц
