Лерой. Обещаю забыть (СИ) - Гордеева Алиса

– Так, – заключает отец, складывая газету и поднимая на нас со Снежаной взгляд. – Амиров остаётся. С Павлом чтобы помирилась! А мне пора!

 Он довольно резко встаёт из-за стола, чмокает в макушку свою ненаглядную супругу и проносится мимо меня к выходу.

– Надеюсь, мою сестру папа будет любить сильнее, чем меня, – рассуждаю вслух и в этот момент наталкиваюсь на пристальный взгляд мачехи. – Что я опять сказала не так?

– Глупая ты, Арина! – вздыхает Снежана. – Это еще цветочки! Когда родится малышка, Петя и вовсе о тебе позабудет. Так что, пока не поздно, держись за Макеева, иначе...

– Ненавижу! – вспыхиваю, недослушав, и, бросив недоеденный завтрак, выбегаю следом за отцом.

– Про врача не забывай! – доносится в спину елейный голосок Стервеллы.

 Тереблю рукава толстовки, никак не решаясь выйти во двор. Меньше чем через час у меня назначен приём у Олега Витальевича. Будь на его месте любой другой врач, я бы точно проигнорировала визит: ехать куда-то с Амировым не хочу. Но Олег Витальевич возится со мной с детства и постоянно в разговоре вспоминает мою маму, отчего встречи с ним всегда наполнены печальной радостью, такой трогательной и важной для меня.

– Привет, – произношу еле слышно, покорно усаживаясь на заднее сиденье автомобиля Амирова.

– Доброе утро, – доносится со стороны водителя бесцветный голос. Лерой не смотрит на меня, не улыбается, ничего не спрашивает – просто заводит двигатель и плавно начинает выезжать с парковки. Я добилась своего: мы стали чужими.

– Как дела? – Меня напрягает тишина. Она не кажется естественной – напротив, давит, душит, выводит из себя.

– Нормально, – сухо отвечает Амиров, всем своим видом показывая, что не желает поддерживать беседу.

 Отворачиваюсь к окну и медленно начинаю себя накручивать: может, я, и правда, веду себя как-то не так, раз от меня все отворачиваются...

– Лерой, мы можем остаться приятелями, раз иного не дано, правда? – не в силах выдержать повисшего молчания, бормочу, упираясь лбом в стекло.

– Нет! – уверенно отрезает Амиров, а потом как ни в чём не бывало уточняет: – После клиники, куда едем?

 Хочу сказать «домой», но его холодное «нет» вновь провоцирует меня на глупость:

– Я обедаю с Макеевым, – заявляю твердо.

– Арин, до столицы нашей  Родины к обеду не успеем, – еле сдерживает смех Лерой, а я ничего не понимаю.

– Амиров, ты, видимо, глухой, – ворчу себе под нос, наблюдая, как веселится этот балбес. – При чём тут столица?

 – Вы так и не помирились, верно? – Лерой впервые за время движения смотрит на меня через зеркало заднего вида, но даже этого мимолётного взгляда хватает, чтобы глупое сердце вновь разогналось до предела. Почему? Почему у меня не получается смотреть на Амирова спокойно?

– Не твоё...

– Дело, – подхватывает Лерой и вновь улыбается. Гляжу на довольное выражение его лица, мелкие морщинки в уголках глаз и щетину на щеках, безбожно завидуя Горской, а потом вновь отворачиваюсь к окну, чтобы Лерой не заметил слёз в моих глазах. – Он улетел ещё утром. Вроде, в Москву, но я могу ошибаться. Неужели такой идеальный Макеев не сообщил об отъезде своей любимой девушке?

 – Я просто забыла, – бормочу в оправдание, ощущая себя неимоверно жалкой в этот момент, и утыкаюсь в телефон, бесцельно пролистывая новостную ленту в социальной сети.

 К дверям клиники мы подъезжаем минут через десять напряжённого молчания. Хватаю рюкзак и мобильный, желая поскорее вырваться на свободу, но в последний момент Лерой блокирует двери и оборачивается ко мне.

– Всего один вопрос, мелкая, и отпущу!

 Влюблённый человек – неимоверно глупое создание, а ещё до одури уязвимое. По крайней мере, я – точно. Жизнь бьёт меня поганой метлой, заставляя скрючиваться от боли, но стоит свету едва мелькнуть в темноте, как нелепая надежда вновь заполоняет собой всё существо, безудержно нашёптывая: « А вдруг...»

 Вот и сейчас смотрю в глаза Амирова, затаив дыхание, боюсь спугнуть момент и наивно верю, что в эту секунду наши отношения навсегда изменятся: он скажет, что любит только меня, что нет никакой Горской, а я признаюсь, что никогда не спала с Макеевым... Глупая? Нет! Просто неисправимо влюблённая в этого мужчину с глазами цвета молочного шоколада и пробирающим до глубины души голосом.

– Арина, – завораживающе произносит Амиров, а я умоляю время замереть. Знаю, что ещё одно его слово, и моим мечтам будет суждено разбиться. Знаю, но так хочу верить в чудо...

– Арина, – повторяет Лерой, – это она?

– Что? – переспрашиваю пересохшими от волнения губами. Я так была увлечена своими грёзами о нём, что пропустила вопрос мимо ушей.

 Лерой переводит взгляд ниже, на раскрытую ладонь, протянутую ко мне, вынуждая и меня посмотреть на неё.

 – Такую таблетку давала тебе Снежана той ночью?

 Концентрирую взгляд на мощной и сильной ладони Лероя, не сразу замечая  лежащую на ней продолговатую капсулу голубого цвета.

– Нет, – говорю более чем уверенно. Я не особо всматривалась в то, что Снежана предложила мне выпить, но разница слишком очевидна.– Её таблетка была маленькая. Стервелла сказала положить под язык, и та моментально растворилась. Твоя бы даже не поместилась туда. А что? Подбираешь для себя успокоительное?

 Разочарование накрывает волной: всё верно, мы же даже не приятели теперь, а я, дурёха, позволила себе на мгновение забыться.

 Лерой резко сжимает капсулу в кулаке и с силой бьёт по рулю. Невольно вздрагиваю, но ничего не понимаю.

– Да, Амиров, успокоительное тебе точно не помешает. Открой дверь: я опаздываю.

 Он не спорит. Ничего больше не говорит. Просто смотрит вперёд, глубоко погрузившись в свои мысли и совершенно позабыв обо мне.

– Лерой! – кричу громче. – Дверь!

 Долгожданный щелчок – и свобода. Прохладный воздух мгновенно приводит меня в чувство, а нежные капли моросящего дождя скрывают непрошеные слёзы. Впервые радуюсь непогоде, пришедшей на смену невыносимой жаре.

 По аккуратной дорожке спешу в сторону медицинского центра. Современное здание нежно-бежевого цвета встречает меня, приветливо раздвигая перед носом стеклянные двери. Наспех натягиваю бахилы и бегу к стойке администратора, на ходу вытирая с лица капли дождя, да и не только их.

– Арина Петровна, Олег Витальевич вас уже ожидает в 310 кабинете,– с голливудской улыбкой на лице сообщает миловидная брюнетка. – Пожалуйста, после приёма подойдите ко мне: нужно обновить анкету. Хорошо?

 Киваю и спешу к лестнице. Не люблю опаздывать и заставлять себя ждать, но сегодня всё идёт наперекосяк.

 Олег Витальевич в отличие от меня никуда не спешит: говорит вкрадчиво, что-то неторопливо заносит в мою карточку и очень внимательно меня осматривает. Одно радует: весь приём он, как обычно, вспоминает о прошлом, что помогает на время забыться и перестать думать обо всём, что так напрягает меня за стенами клиники.

 Минут через сорок доктор, оставшийся довольным своей прилежной пациенткой, всё же решает меня отпустить. Выхожу из кабинета и практически тут же встречаюсь глазами с дотошным взглядом Амирова, который всё это время дежурил за дверью, а сейчас, прижимая плечом мобильный к уху, с кем-то сосредоточенно разговаривает.

– Всё понял, – чеканит Лерой.– Сделаю. Ясно.

 Пытаюсь его обойти, чтобы спуститься к выходу, но Амиров вытягивает вперёд руку, удерживая меня на месте.

 – Да, она со мной, – басит он деловито.– Не знаю. Может, на беззвучном. Сейчас передам ей трубку.

 Тут же перед лицом появляется мобильный. Смотрю на Амирова, ожидая разъяснений, но тот лишь закатывает глаза.

– Арина, ответь!– не выдерживает он. – Это твой отец!

 Нехотя принимаю мобильный из рук Лероя, совершенно не испытывая желания выслушивать очередные упрёки отца, но делать нечего.

 – Дочка, – начинает тот. – Вечером у нас гости. Ничего не планируй.

– Кто на этот раз?– раздражённо вздыхаю.

– Прошу, хотя бы на один вечер забудь о джинсах и толстовках. – Отец пропускает мимо ушей мой вопрос. – Постарайся, дочь!