Для плохиша она — исключение - Яна Полунина
Девушка замолчала, кусая губы. У меня разболелось в груди.
– Ярый выплыл сам спустя пару секунд после прыжка тети Нины, громко засмеялся, спросил, испугались ли мы. А вот тетя Нина не выплыла. Ее волосы запутались за какую-то железяку на дне. Когда достали, было поздно.
Я схватилась руками за парту позади меня и присела на ее край. Мне только от одной нарисованной картинки дурно стало. Какие же страшные события пережили эти две семьи, но особенно Ярослав и его отец.
– Ярослав мне говорил, что его мама умерла, потому что долго болела.
– Ему так сказали. С ним два года работали психологи, потому что Ярослав был настолько ошеломлен происходящим, что вплавь добрался до берега, а потом пешком пошел домой. Семь километров. Дом открыла экономка, рассказала, что он был словно робот с круглыми глазами. Зашел в дом, поднялся в комнату, забрался под одеяло.
– Какой ужас, – тихо прошептала я. – Бедный мальчик. Наверное, он мучился от ужасного чувства вины. Он все забыл?
– Да. Врачи говорят, что он не смог справиться со стрессом и просто стер тот день из памяти.
– А что его отец? Он… возненавидел сына?
– Нет, он тоже винил себя, но, в отличие от Ярослава, не забыл. Он оплатил лучших врачей, чтобы не потерять еще и сына. Потом работал дни и ночи напролет, лишь бы забыться и не быть дома.
Я посмотрела на хвостатую. Знает ли она, что для старшего Астахова все не закончилось так легко? Что у него поехала крыша? Что он вымещал все эмоции на сыне? Что даже сейчас, имея новую жену, он может избить сына до больницы?
Нанимать врачей нужно было не только Ярославу, но и ему самому. Стало до боли в груди жалко любимого.
Могу ли я влезть в это? Что, если, спасая мечту парня, я окуну его с головой в болезненные воспоминания, которые он предпочел забыть, чтобы сохранить психику? Кто знает, если я использую эту информацию для разговора с Астаховым-старшим, не слетит ли тот окончательно с катушек и не наговорит сыну ужасов?
– Значит, Ярому сказали, что мама болела? Эту легенду придумали врачи?
– Не знаю. Помню только, как однажды родители сели и очень серьезно со мной поговорили о том, чтобы я никогда не болтала с Ярославом о маме. Ни в каком ключе. Даже обещание с меня взяли.
Зазвонил телефон. Стас.
– Я освободился, – сказал он мне.
– Спасибо. Уже не надо. Пока, я спешу, еще поговорим, – ответила я по телефону, сбросила вызов.
Хвостатая смотрела на меня с сомнением, и я видела в ней словно отражение своих чувств.
– Не знаю, поможет ли это, но помни: ты обещала. Ярославу ни слова.
– Конечно, я понимаю, – согласилась я. – У меня к тебе еще пара вопросов…
После разговора я вышла на улицу, ногами собирая пороги. В голове качались чаши тяжелейшего решения в моей жизни. Что же перевесит?
***
Я уже тринадцатый раз поднялась по ступеням фирмы Астахова и спустилась вниз. Сгрызла все ногти, крепко зажмурилась сотню раз и простонала про себя от бессилия раз двести.
На одной чаше весов – мечта любимого и страшное знание прошлого, на другой – нежеланная самим Ярославом карьера, но мир на его душе. Имею ли я право делать этот выбор за парня? И если я не буду вмешиваться, действительно ли не всплывет правда наружу и он будет счастливее, чем если бы я влезла?
Такое болезненное прошлое для двоих мужчин, такое несчастье, которое не сплотило, а раскололо семью. Что же мне делать?
Я села на ступени, чуть не плача.
Сижу у порога того мужчины, который меня чуть не убил и отправил сына в больницу. Рассчитываю на что-то. Я глупая? Наивная? Или вообще лезу не в свое дело?
Что, если я переверну жизнь обоих Астаховых так, что ни один психолог не поможет?
Чужое присутствие я сначала почувствовала, а потом услышала.
– Что ты здесь делаешь?
И взвилась на месте, мгновенно развернувшись и отступив на несколько ступеней вниз. Чуть не упала!
– Вы!
Астахов-старший стоял, перенеся половину веса на трость, и рассматривал меня с нечитаемым выражением лица. Я же глаза не могла отвести от его опоры. Что, если он превратит ее в оружие?
Почему я чувствую себя так, будто застали на месте преступления?
– Ко мне?
Я сглотнула. Что толку врать? И так понятно, что я не мимо проходила и решила посидеть на ступенях.
– Да, кхэм-кхэм, – прочистила горло, говорилось с трудом.
– Не трать время. – Мужчина стал спускаться по ступеням.
– Я быстро.
– Если ты не хочешь сказать, что оставляешь Ярослава в покое, то даже не надейся, слушать не стану. И про ЭСА ничего не говори. Это мужская сделка, женщины не лезут.
Я вскинула взгляд на мужчину. Вот она – возможность зацепиться словом. Другая такая вряд ли будет. Но как он отреагирует? Что будет?
Ах, была не была!
– Тетя Нина всегда поддерживала вашу мечту. Я делаю то же самое для Ярослава.
Мужчина как раз поравнялся со мной и поправлял галстук, да так и застыл, глядя на меня. Смотрел так, будто не мог поверить, что из моего рта вылетели эти слова. На мгновение мне показалось, что я увидела самого дьявола в его глазах, но потом это ощущение прошло: каменная маска сковала лицо Астахова.
– Поехали, – неожиданно предложил он.
– Куда?
– Поговорим в машине.
Желания ехать с Астаховым совершенно не было. Более того – мне было откровенно страшно оставаться с ним наедине. Но что в другом случае мне делать? Развернуться и уйти?
Я вздохнула поглубже и кивнула.
Его машина бизнес-класса позволила
