Джудит Майкл - Обманы
— Бифштекс с перцем.
— И все?
— Ну, масло. Очень простой рецепт.
— Немного щекочет язык, мне нравится.
— Да, нормальный бифштекс, — вставил Клифф, — правда, не так хорош, как гамбургер. Я лучше возьму его, — добавил он и вскочил со стула, когда зазвонил телефон. Через минуту из кухни послышался его голос:
— Папа, это тебя.
Гарт вышел, через некоторое время он вернулся, очень расстроенный.
— Мне придется провести семинар сегодня вечером. У одного из наших бактериологов ангина.
— Бедняга, — сказала Сабрина. Гарт улыбнулся, хотя был несколько раздражен.
— Но я не собирался сегодня уходить из дому.
Как она узнает, что он тоже пытается что-то изменить в их отношениях, если он опять проведет вечер вне дома?
— Может быть, найти какой-то предлог и отказаться?
— Но ведь ты им нужен, — сказала Сабрина. Она спокойно проведет эту ночь, а завтра они идут к Голднерам. — Ты вернешься поздно?
— Наверное, около одиннадцати. Ты не будешь еще спать?
— Думаю, что не буду.
Но на самом деле она собиралась сделать как раз обратное. Она поиграла с Пенни и Клиффом, потом посмотрела телевизор, пока они делали уроки.
В десять часов она проверила парадную дверь, дверь, ведущую во внутренний дворик, и боковую дверь, чтобы убедиться, что все они закрыты. Наверху, после того как она приняла ванну, Сабрина надела одну из ночных рубашек, которые лежали аккуратно сложенными, и халат из индийской льняной полосатой ткани, висевший в ванной комнате. Потом она удобно устроилась в глубоком кресле, стоящем в спальне около окна, взяла одну из книг со столика рядом и начала читать.
На третьей странице она вдруг резко подняла голову, как будто только что очнулась. Что она наделала? Она проверила все двери, но никто не говорил ей этого делать. Она надела халат, хотя раньше не носила его — Сабрина машинально сняла халат с крючка. А потом, неизвестно зачем, она села в кресло и начала читать.
Стефания должна была сказать ей обо всех этих деталях. Они обсудили столько всяких мелочей, а об этой забыли… Волна сонливости охватила ее. Сабрина, решив подумать о себе в двух лицах завтра, удобно устроилась в кровати и улыбнулась. Она в двух лицах… Какая интересная мысль! А потом она заснула.
На следующий день Сабрина проснулась в семь. В доме было тихо. Солнечный свет наполнял комнату. Сабрина повернулась и посмотрела на дверь. Интересно, заходил ли к ней Гарт прошлой ночью и целовал ли он ее? Она ничего не слышала и не чувствовала. Она даже не помнила, что ей снилось.
Во всяком случае, наступил новый день — среда, день ее рождения. Возможно, будь она сегодня в Лондоне, она бы сидела в одиночестве и предавалась меланхолии, думая о своих прожитых тридцати двух годах и представляя, что ее ждет впереди. Но сейчас, ощущая себя вовлеченной в удивительное приключение и окруженная семьей, она была полна сил и энергии. Сабрина встала, приняла душ и спустилась на кухню, где начала готовить завтрак. Вскоре она услышала, как просыпаются остальные члены семьи.
Но прежде чем она успела осознать это, все уже были на кухне, и ее заранее спланированные действия полетели в никуда. Все надо было сделать сразу: завтрак Гарту и детям, приготовить ленч детям в школу, собрать учебники и разбросанные по углам ручки, проэкзаменовать Клиффа по его тесту, помочь Пенни пришить оторванную пуговицу.
Сабрина чувствовала, как в спешке она все больше и больше путается; она долго искала тарелки и чашки, забыла поставить на стол варенье, не достала салфетки из ящика.
— Газету еще не принесли? — спросил Гарт.
— Я не знаю, — ответила Сабрина, намазывая горчицу на сандвич Пенни.
— Мама! Ты знаешь, я терпеть не могу горчицу! — встревожено закричала Пенни. — Не буду ее есть!
— Ты не заглядывала в почтовый ящик? — спросил Гарт.
— Нет.
Сабрина не знала о газете. Стефания говорила про горчицу, но она забыла.
Гарт сходил за газетой и сел ее читать. Сабрина думала, что он сердит на нее за то, что она не подождала его возвращения прошлой ночью. Но не было ни времени, ни подходящей обстановки поговорить об этом. Через полчаса, которые Сабрине показались проведенными в аду, все ушли. Гарт со своим дипломатом, Пенни и Клифф с книгами и ленчами — в доме наступила мирная, не нарушаемая никем тишина.
Сабрина чувствовала — это был триумф. Она сделала то, что надо: всех накормила, собрала детей в школу и проводила Гарта на работу. Ей очень хотелось рассказать об этом кому-нибудь: ведь она сумела позаботиться о семье, хотя никогда не делала этого раньше. Но никого не было рядом, даже Стефании.
Да и Стефания не оценила бы ее победы, ведь она делает это каждый день.
Но все равно Сабрина гордилась собой и тем, что ей удалось сделать, хотя ни один из членов семьи не вспомнил о ее дне рождения. Как могли три человека одновременно забыть о ее празднике? Сабрина решила сама себе купить подарок и устроить прогулку по Чикаго.
Она убрала на кухне и после мимолетного взгляда на комнаты решила, что уборка в них может подождать еще денек. В спальнях она заправила кровати. В кабинете Гарт сам убрал постель. Сабрина приоткрыла ящик, где лежали аккуратно сложенные постельные принадлежности. Значит, следующую ночь Гарт собирается опять провести в своем кабинете. Неужели он не находит ее привлекательной? Сабрина засмеялась сама над собой. Очевидно, что нет. Какова бы ни была причина — ссора, о которой говорила Стефания или что-то другое, ясно одно — он не хотел ее. И это тоже было хорошо. Не обратив внимания на беспорядок в комнате Клиффа, Сабрина начала одеваться, чтобы выехать в город. Она достала длинную юбку, потом долго рылась в гардеробе, пока, наконец, не обнаружила ярко-желтую шелковую блузку. Затем она взяла красивое необычное ожерелье, которое так отличалось от всех остальных драгоценностей ее сестры, что Сабрине было очень интересно узнать, откуда оно взялось. Такое ожерелье она купила бы и себе, и на фоне шелковой блузки оно смотрелось великолепно.
В машине она нашла карту штата, и поехала на юг до Чикаго. Сабрина вела машину медленно, наслаждаясь видами за окном: парк Линкольна, многочисленные пляжи и бирюзовая, переливающаяся в лучах солнца вода озера Мичиган. Впереди показались небоскребы, уходящие ввысь, а когда она парковала машину, они возвышались над Ней как исполинские чудища — странное смешение прошлого и настоящего.
Лондон был основан на тысячу лет раньше Чикаго, который, казалось, постоянно выставлял себя напоказ. Сабрина почувствовала тоску по Лондону с его ореолом таинственности и уединенности, с тихими улочками и магазинами, с пешеходами, строго соблюдающими правила дорожного движения.
