Николя Барро - Однажды вечером в Париже
Жорж Траппатен изумленно поднял брови и вдруг опять разразился хохотом.
– Хо-хо-хо-хо! Отлично! – развязно бросил он, тыча в меня пальцем. – Ценю ваше чувство юмора, мсье Боннар, в самом деле!
Потом он объяснил, каковы непревзойденные достоинства новейшего оборудования в его кинозалах. Слова на ветер. Абсолютно ничего не понимая, я изредка кивал, не мешая ему говорить.
Всем известно, что Жорж Траппатен большой мастер монолога. Но через некоторое время он все-таки заметил, что беседа получается, так сказать, асимметричная.
– О! Вот и мое мясцо принесли! – воскликнул он. – Ну, что же, мсье Боннар… Увидимся! Надеюсь, вы не забудете пригласить меня на премьеру в вашем кинотеатрике? «Нежные воспоминания о Париже» – судя по названию, кассового успеха ждать не приходится, а? Впрочем, жизнь полна неожиданностей. Вот как подумаешь о той истории про парня в инвалидной коляске… Я прямо-таки обалдел, честно, когда эта лента вдруг пошла, да еще как! «Неприкасаемые» – я уверен был, что фильм провалится, ломаного гроша за него не дал бы. Э, ладно, я тоже не святой пророк, что да, то да, хо-хо-хо-хо! – Он подмигнул. – Фильмы Аллана Вуда мне и даром не нужны, слишком много в них болтовни. Но эту Авриль, конечно, хотелось бы разглядеть получше, с близкого расстояния. Сногсшибательная баба. – Он сделал скабрезный жест, плотоядно облизнулся и почмокал.
Я с ненавистью уставился на него. Мне вдруг разом стало ясно, кого я вижу перед собой, – это же дьявол из «Иствикских ведьм». Надо предостеречь Солен, подумал я. Не было никаких сомнений, что этот отвратительный тип собирается за ней приударить.
Наконец мсье Траппатен, несколько обескураженный моим молчанием и неподвижным взглядом, вернулся за свой столик, а я дал себе клятву, что ноги его не будет в моем кинотеатре. Ему подавай жареное – вот пусть и жарится в своем аду.
Допив очередной стакан, я уже не помнил о дьяволе в обличье Жоржа Траппатена. Я снова думал о Мелани, о том, что она ходила в «Синема парадиз» в поисках любви. Что ж, по-видимому, она нашла любовь где-то в другом месте. Аллан Вуд нашел свою дочь. Все нашли то, что искали. А я… я оказался лишним.
Я совсем сник, сидел, облокотившись на столик, обеими руками держа бокал, тупо уставясь на колыхавшийся в нем красный диск. И вдруг, как наяву, увидел руки Мелани, сомкнутые вокруг бокала с красным вином, увидел и то, как я обхватил их ладонями, – всего-то несколько недель прошло с тех пор… Боль накрыла меня тяжелой волной. Я печально отставил бокал.
«Синема парадиз» в понедельник снова откроется, но Мелани больше не придет. Она никогда не придет. Женщины в красном плаще словно никогда не было на свете. Женщина в красном плаще словно умерла.
– Какая грустная, грустная история, – пробормотал я уныло, чувствуя, что от жалости к себе вот-вот заплачу. – Бедный, бедный Ален… Какое горе, старина, какое горе…
Несколько раз я сострадательно кивнул, жалея себя, хотя уже не очень-то ясно соображал, кто, собственно, этот «старина», я или другой печальный персонаж, которого тоже зовут Ален. Как бы то ни было, я решил, что лучший выход в этой ситуации – выпить еще.
– За любовь! – захныкал я. – За любовь…
Красное вино угрожающе заплескалось, когда я не без труда поднял бокал. А может быть, это оттого, что качается земля?
Я махнул рукой, подзывая гарсона:
– С-скажит-те… вы тож-ж… з-замет-тли? – Я старался отчетливо произносить каждое слово. – Земля… качается. Это земле… трясение?
Гарсон понимающе усмехнулся:
– Нет, мсье. Я уверен, вам просто показалось.
Самонадеянность гарсона страшно меня разозлила.
– Мсье, вы несете околесицу! Ничего подобного не может показаться! Был подземный толчок. – Я наставил на гарсона указательный палец. – Меня не проведешь, не на дурака напали… – Я привстал было, но тут же тяжело опустился на стул.
Поток моего красноречия оборвала коротенькая мелодия. Назойливые два-три такта, от них прямо-таки зазвенело в ушах.
– И выключите дурацкую шарманку, она нарушает ход моих мыслей.
Гарсону было не занимать терпения.
– Мсье, по-моему, звонит ваш мобильный телефон, – сказал он и деликатно отошел в сторонку.
Я порылся в кармане плаща, брошенного на соседнем стуле, – это кто же его там бросил? Я? Так и не вспомнил кто. Наконец я выудил проклятый мобильник и измученно ответил:
– Да! – Говорить было трудно. – Кому тут вз… взду… малось меня беспокоить?
– Ален? Что случилось? – Это был Робер. – У тебя все в порядке? Голос как-то странно звучит. Ну что? Вы нашли Мелани?
– Друг мой, – вымолвил я, – у меня все в полном порядке. Но ты задаешь слишком много вопросов. Мы нн-шли Мелу. А Мела… Мела не Мелани. Мелани умерла. А ты не знал? Бедный Ален. Ему хреново. Мы… тут… с ним, сидим… винцо попиваем… Прих-хди к нам…
– Великий боже! Ален! – Друг страшно переполошился, а с чего – я не мог понять. – Да ты напился!
– Н-не напился. А щщё пью, – упрямо возразил я и тут заметил, что бистро начинает кружиться.
– Где ты?!
– Я? «Ла… па… пала… лет»… – И я повалился головой на стол и заснул сном праведника.
После омлета и трех двойных эспрессо бистро «Ла Палетт» перестало кружиться. Довершил дело марш-бросок в туалет. Робер придерживал мне голову, Робер и воду спустил.
– Милое дело – такая вот чистка, – сказал он, когда я полоскал рот.
Я оперся руками о раковину и посмотрел в зеркало. Мертвенно-бледная физиономия, спутанные черные волосы прилипли ко лбу. Утром я выглядел куда лучше…
– Мне бы лечь…
Робер кивнул:
– Первые разумные слова, которые сегодня от тебя слышу. – Он ободряюще похлопал меня по спине. – Главное – хорошенько выспаться, сразу почувствуешь себя лучше. Все не так страшно.
Я кивнул, хотя и без всякой уверенности. Я уже настолько протрезвел, что не мог разделять оптимизма моего друга. И чувствовал себя далеко не блестяще. Но все-таки от слов Робера, в сущности самых банальных, мне стало легче.
– Ага. – Я мужественно ухмыльнулся. – Жизнь продолжается, так, что ли?
– Вот увидишь, через неделю-другую будешь смеяться над этой историей. А я познакомлю тебя с подружкой Мелиссы. Она совершенно твой тип. Волосы темно-русые, мордашка прелесть. И увлекается кино. Недавно она и нас с Мелиссой вытащила, посмотрели кинишко про дом престарелых где-то в Индии, «Отель „Мэриголд“: лучший из экзотических», – не без гордости сообщил Робер. – Хорошая картина. Мне очень понравилось.
Невозможно было не заметить, что Робер изо всех сил старается, просто из кожи вон лезет, чтобы развеселить меня.
