Джорджия Боковен - Один в толпе
Коул сунул руки в карманы.
– Подожди-ка, если я, как ты говоришь, из породы дающих, то, значит, чтобы стать счастливым, я должен найти себе берущую?
– Вот именно, – кивнула она.
– Следовательно, как я понимаю, ты должна сейчас удивляться и радоваться подаркам, а не устраивать бог знает что из простого дружеского жеста.
Она протянула через стол руку.
– Ну вот, теперь ты на меня злишься.
Он отстранился. По какой-то непонятной причине он не хотел, чтобы она до него дотрагивалась. Загудел таймер над духовкой. Коул отодвинул стул и встал.
– Я не злюсь.
– Брось. Это у тебя на лице написано.
Он взял полотенце и вытащил из духовки форму с кексом.
– Ты мне так ничего не объяснила. Чего ты вдруг ощетинилась?
– Знаешь, это была какая-то импульсивная реакция. Я на минутку забыла, что беременна и никакой нормальный мужчина не может испытывать ко мне интереса.
– Ты хочешь, чтобы я забрал подарки? Она смущенно улыбнулась:
– Нет.
– Тогда или открой их, или убери со стола, чтобы мы могли позавтракать. – Фраза была резковата, но тон – гораздо мягче.
– Цветы тоже для меня?
– Нет, для меня. Я всегда питал необъяснимое пристрастие к маргариткам.
– Врун! – Она развязала первый сверток, заглянула внутрь. – Что это?
– Не помню. – Он не хотел показывать, что волнуется и очень хочет, чтобы подарки понравились.
Холли положила сверток на колени, а когда поняла, что это, у нее перехватило дыхание.
– Ой, какие красивые! – Она прижала к щеке крохотные ползунки.
– Продавщица сказала, что белый цвет непрактичный, но они мне больше всего понравились. Если захочешь, сможешь обменять на другие.
– Нет, он их наденет, когда вернется домой из больницы, – заявила Холли.
– Ты мне не говорила, что у тебя будет мальчик.
– Я точно не знаю, просто мне не нравится все время говорить «ребенок».
– А когда ты узнаешь?
– Когда родится. Я не хочу делать ультразвук.
– В книжке написано, что это обычное обследование.
– Нет никакой необходимости. Врачи говорят, что все нормально. – Она свернула ползунки и положила их обратно в пакет. – А деньги мне пригодятся.
– А если я оплачу? – Какие бы у них ни были отношения, он не мог допустить, чтобы она экономила на здоровье. – Только не надо больше этой ерунды про «дающих». И не думай, что я хочу тебя подкупить и приручить.
– Об этом я больше не беспокоюсь. Даже если бы ты и находил меня привлекательной, через месяц ты бы все равно разочаровался.
– А что может случиться за месяц?
– Меня через месяц будет гораздо больше. И ты тогда умчишься без оглядки. – Она взяла второй пакет. – Спасибо за предложение оплатить ультразвук. Если что-нибудь случится и врачи скажут, что это необходимо, а ты еще будешь здесь, я обязательно им воспользуюсь.
Он постарался представить ее с животом. Ну и что, что она будет толстая, все равно это будет Холли, а не просто какое-то необъятное нечто, как она ни старается его напугать.
Она вытащила маргаритку из-под ленты, поставила ее в стакан к остальным цветам.
– Я понимаю, что ты хочешь мне помочь, только ты очень непрактичный. Через месяц туристический сезон закончится. Все будет закрываться. Тебе, когда ты решишь снова отправиться в путь, понадобится каждый доллар.
– Ты бы лучше смотрела подарки, – сказал он со вздохом. Тему своего будущего он хотел обсуждать сейчас меньше всего.
– Ну зачем ты это делаешь?
– Ты повторяешься, – заметил Коул. – Это мы уже обсуждали.
Она развязала ленточку и отложила ее в сторону.
– Я не привыкла.
– Ничего особенного. Нужно открыть пакет, заглянуть внутрь, изобразить удивление и сказать, вне зависимости от того, что ты там увидишь, что ты от этого в восторге.
Увидев подарок, она рассмеялась. Это была ярко-розовая футболка с надписью «Ребенок на борту».
– Теперь ты можешь не волноваться, что все подумают, будто ты растолстела от обжорства, – сказал Коул.
Она, продолжая улыбаться, откинулась на спинку стула и посмотрела на потолок.
– Ценю твою заботу, Нил. Но, учитывая, что я делаю все, чтобы никто не догадался о моей беременности, надеюсь, ты не обидишься, если еще некоторое время я не буду ее носить.
– Никто не знает? Даже Лерой с Арнольдом?
– Меньше всего я хочу, чтобы об этом узнали именно они. Я с ними давно знакома и отлично понимаю, какие у них старомодные представления о работающей беременной женщине. Мне повезет, если они сократят мои рабочие часы всего вдвое.
– А разве на этот счет нет никаких законов?
– Вернись на землю. Ты что, думаешь, я буду в суд подавать? Очень мне это поможет, особенно сейчас, когда у меня каждый доллар на счету.
– Значит, я выбрал не самый удачный подарок.
– Может, и не самый, – согласилась она, – во всяком случае, на данный момент. Но не смогу же я до родов скрывать живот под слишком широкими рубашками.
– Давай поедим, – сказал он. Поскорее бы уж закончился этот завтрак.
– Я все испортила, да, Нил? – спросила она грустно. – Прости меня, пожалуйста.
– Все нормально.
– Мне так редко делают приятное. Я от этого совсем отвыкла. Не правда ли, странное объяснение? Но, наверное, все-таки дело именно в этом.
– Тем более стоит чаще практиковаться, пока ты не привыкнешь. – Он не хотел вмешиваться в ее жизнь, но все происходило само собой.
– Будь осторожен. Я могу войти во вкус. И тогда превращусь в злобного и требовательного монстра.
– Думаю, как-нибудь справлюсь. – Он отрезал кусок кекса и положил ей на тарелку.
– Это что значит? Мне уже необязательно начинать завтрак с фруктового салата?
– Нет. Я просто хочу заткнуть наконец тебе рот и поесть спокойно.
Холли собралась было ему достойно ответить, но передумала. Она положила руку на бок и замерла.
– Что-нибудь не так? – спросил Коул.
– Не знаю.
– Тебе больно?
– Нет. Просто какое-то странное ощущение, словно внутри меня захлопала крыльями бабочка. – Она прислушалась к тому, что происходило внутри. – Ой, господи, может, это ребенок?
– А ты никогда раньше такого не чувствовала?
Она покачала головой, передвинула ладонь поближе к пупку и вдруг удивленно улыбнулась и взглянула на Коула.
– Вот, опять.
– То же самое? – Он почувствовал себя как бы вне происходящего, как когда-то давно, лет в двенадцать, когда он приехал с гастролей по Техасу и узнал, что Рэнди подружился с каким-то мальчишкой.
– Иди сюда, – сказала она и снова передвинула руку. – Сам потрогай.
Он, сам не зная почему, попятился назад.
– Если верить твоей книге, все происходит точно в срок. В четыре месяца плод уже достаточно велик и можно чувствовать, как он шевелится.
