Кэррелин Спаркс - Молчи, мое сердце
— Да, я понимаю.
— И ты должна крепко держаться. — Ангус обнял ее. Она положила руки ему на плечи, и он, закрыв глаза, постарался сосредоточиться. Когда же их тела завибрировали, Эмма крепко прижалась к нему.
Через несколько секунд они оказались в ее крохотной гостиной. Высвободившись из объятий Ангуса, Эмма бросила свой рюкзак на диванчик.
— Когда твои агенты смогут охранять Центральный парк? — спросила она.
— Через ночь или две. Большинство из них работают под прикрытием в Восточной Европе. Так что есть проблема, связанная с разницей во времени. А мне самому еще предстоит убедиться, что все мои клиенты находятся под надлежащей охраной.
— Значит, завтра мы с тобой вместе патрулируем парк?
— Да, но убивать их мы не должны. Иначе подтолкнем вампиров к войне, которая нам не нужна.
Эмма кивнула:
— Ладно, хорошо. Главное — чтобы смертные находились под надежной защитой. Встречаемся в девять у каменного моста через пруд. Устроит?
— Да, конечно. Я обязательно приду. — Ангус протянул ей руку. — Значит, теперь мы с тобой союзники?
Он хотел сказать «любовники», но это было бы чересчур.
Она кивнула и пожала ему руку.
— Да, союзники.
Глава 15
«Очевидно, он опоздает», — думала Эмма. Она еще раз взглянула на часы: без двух минут девять, — но Ангуса нигде не было видно. Хотя очень может быть, что он где-то затаился в темной части Центрального парка. Возможно, она могла бы обнаружить его с помощью телепатии, но ей совсем не хотелось, чтобы он «забирался» ей в голову. Он и так уже прочно обосновался... в ее сердце.
Упершись локтями в перила каменного моста, Эмма снова осмотрелась. По-прежнему в килтах — ни души. Хотя он мог надеть и брюки. Этот прохвост выглядел одинаково шикарно в любом одеянии. Заметив в некотором отдалении молодого мужчину в джинсах и в спортивном свитере, Эмма задержала на нем взгляд. Нет, не Ангус. Его широкие плечи и длинные каштановые волосы трудно было бы не узнать.
Похожих на него мужчин просто не существовало.
Эмма тяжело вздохнула. Ах, ну почему он не человек? Лет через пятьдесят он совсем ее забудет. Она останется для него одной из многих смертных, одной из тех, кто приходит и уходит, уносясь прочь точно пожелтевшая осенняя листва. Господи, помоги ей! Ей так хотелось стать для него не такой, как все другие. Хотелось быть для него особенной. Хотелось, чтобы он любил ее.
Эмма снова вздохнула. Боже, что с ней происходит? Почему она не увлеклась каким-нибудь нормальным парнем? Ха!.. Да кого же привлечет нормальный парень, когда есть Ангус? Его старомодное чувство чести и джентльменское поведение очень ее тронули. Он был героем ее девичьих грез. Сильный, смелый, надежный, умный... Но еще он был и героем фантазий взрослой женщины — сексуальный, агрессивный и немного опасный. Как можно было сопротивляться такому мужчине?
— Добрый вечер.
Эмма вздрогнула и обернулась.
— Я не видела, как ты пришел.
— Ты слишком задумалась.
Потому что думала о нем. Слава Богу, она умела скрывать от него свои мысли. Но все равно Эмма почувствовала, как краска заливает ее щеки. А Ангус выглядел великолепно — как обычно. На нем был килт в сине-зеленую клетку и свитер зеленого цвета под стать гольфам. Над резинкой правого гольфа торчала рукоятка ножа. Перекрещивающиеся на груди кожаные ремни могли означать лишь одно: за спиной у него висел палаш.
Она невольно улыбнулась:
— Ты хорошо подготовился.
— Как и ты, дорогая.
— Да, конечно. — Она подтянула повыше на плечо мешок с кольями. — Спасибо, что пришел.
Ангус широко улыбнулся:
— Что ж, идем? — Он протянул ей руку.
А ей почему-то вдруг стало неловко. Немного помедлив, она взяла его руку, и они двинулись в северном направлении, оставив мостик за спиной. Ангус шел совершенно бесшумно, что было довольно необычно для человека такого крупного телосложения.
Поправив сумку на плече, Эмма вопросительно взглянула на своего спутника. «Почему он молчит? — спрашивала она себя. — Может, придумать какую-нибудь тему для разговора?»
В смущении откашлявшись, Эмма спросила:
— Ты всегда носишь одну и ту же шотландку?
— Это цвета клана Маккей. Тебе не нравятся мои килты?
— Очень нравятся. Он у тебя один? Или их несколько? То есть я имела в виду фасон, — добавила она. — Они все одного и того же фасона?
Ангус снова улыбнулся.
— За прошедшие два века я приобрел очень немного новой одежды.
Несколько веков моды — в одной гардеробной? Эта мысль показалась Эмме смешной и даже отчасти пугающей.
— Ты хочешь сказать, что у тебя до сих пор имеются парики и кружевные рубашки?
— Да. Все хранится в моем замке.
Эмма в изумлении раскрыла рот. У него есть замок? Господи, как же можно вести с Ангусом обычную беседу? Он такой... удивительный.
Немного помолчав, она спросила:
— А ты услышишь, если в парке на кого-нибудь нападут?
— Да, конечно. Но на всякий случай я попросил Коннора патрулировать северную часть.
— Отлично. Если что, нам помогут, правда?
— Разумеется.
— Знаешь, Ангус... — Сердце ее забилось быстрее. — Странно, что мы впервые встретились только в пятницу ночью.
— Да.
— И это всего лишь наша пятая ночь вместе, — прошептала она со вздохом.
Он вдруг остановился и заглянул ей в глаза.
— Когда живешь столько, сколько живу я, начинаешь понимать, что время — это нечто весьма относительное. Бывает, что века пролетают как одно мгновение. Но случается и так, что за несколько ночей словно проживаешь целую жизнь. За эти несколько ночей переживаешь все то, ради чего и стоит жить. Это как внезапный дар Божий.
— О, Ангус...
Неужели она действительно была для него другой, особенной?
— Эмма, мы больше не можем делать вид, что с нами ничего не происходит, — сказал он неожиданно.
Она выпустила его руку и отступила на шаг.
— Я и не делаю... Но мы должны понимать, что у нас нет шанса.
— Эмма...
— Нет. — Она покачала головой. — Я не хочу быть одной из многих. У меня к тебе — особые чувства. И я не такая, как все. Мне нужно, чтобы все так и оставалось. Потому что мне придется проститься с тобой, когда ты уйдешь, сохранив в целости свое сердце. Понимаешь, о чем я?
— Дорогая, ты рисуешь слишком уж печальный конец.
— А что у нас еще может быть, кроме печали? Ведь мы с тобой из разных миров.
Он нахмурился.
— У нас с тобой больше общего, чем тебе кажется. И у меня было не так уж много смертных подружек.
— Но ты на протяжении веков питался кровью смертных женщин. И, как сам же сказал, ни одну из них не оставил неудовлетворенной. Это, на мой взгляд, великое множество любовниц.
— Я делал это только для того, чтобы выжить. Должен же я был давать что-то взамен этим безликим женщинам, которых совершенно не помню. Но ты, Эмма, другая. Ты нужна мне не для того, чтобы выживать. Выживать не значит жить, не значит чувствовать себя снова человеком. А с тобой я снова чувствую себя живым, Ты оживила мою душу.
