Плам Сайкс - Блондинки от «Бергдорф»
Можно мне кое в чем признаться, только строго-настрого между нами? Раньше я воображала, что находиться в шикарном месте с круглосуточным обслуживанием номеров и мебелью Кристиана Лайангра — это и есть счастье. Ничего подобного. Нет, если вы несчастны, значит, несчастны, несмотря ни на какие суперпростыни. Поэтому, когда вы видите в газетах и журналах бесчисленные снимки знаменитостей на борту яхт или в вестибюлях роскошных домов и отелей, не удивляйтесь, что эти самые знаменитости выглядят так, словно вот-вот готовы покончить с собой или что-то в этом роде. Беда в том, что, если вы в дауне, не важно, сколько «Беллини» у вас в баре и бальных платьев в гардеробной, — это все равно ничего не изменит. Джинсы от «Хлоэ» и альфа-бета-пилинги не избавят от гнусной действительности. Придется, как Лайзе Минелли, провести в ней всю оставшуюся жизнь. В довершение ко всему я переночую в самом эротичном «люксе» отеля «Мерсер» одна-одинешенька. Гос-Ди, может, жизнь куда больше похожа на триллер вроде «Фарго», чем на «Высшее общество»? (Надеюсь, нет, я не вынесла бы весь этот снег и дешевую одежду!)
Кажется, я прорыдала еще несколько минут, когда послышался щелчок. В ужасе я увидела, как дверь шестьсот шестого немного приоткрылась. Нет! Сейчас два часа или около того, и я, возможно, нарушила чью-то брачную ночь или просто любовное свидание, и теперь меня никогда уже сюда не впустят.
Дверь оставалась неподвижной. Внутри было темно, и я не видела, кто там стоит.
— Нельзя ли потише? — послышался сонный голос. — Я пытаюсь уснуть.
— Простите, — прошептала я в ответ. — Произошла небольшая неприятность, и я навожу порядок.
И тут случилось нечто странное. За дверью хихикнули.
— Держись, я выхожу, — объявил незнакомец.
Мерзкий, липкий страх охватил меня: голос показался мне знакомым. И ужасно похожим на голос Чарли Данлейна! Но этого не может быть! Нет!
Я услышала шелест, вспыхнул свет, и из-за двери высунулась голова. Йо-о-о! Все, как я и подозревала. Ну почему это бывает только со мной?
— Кажется, я вижу слезы? — осведомился он, сонно моргая. Волосы растрепаны, лицо помятое, одет в белый махровый халат и такие же гостиничные шлепанцы. Честно говоря, смотрелся Чарли просто умилительно, как, впрочем, всякий в гостиничном халате. И пусть меня немного смутило его появление в облике рыцаря в белых доспехах, но вместе с тем я тихо радовалась, что это Чарли, а не какая-то заезжая звезда рэпа. То есть, понимаете, он наверняка найдет способ впустить меня в мой номер!
— Нет, — икнула я, поспешно вытирая глаза и нос.
— Что происходит?
— Я жду охранника, чтобы попасть в номер.
— Но зачем? Почему ты не дома?
— А ты почему не дома? — парировала я.
— Я собирался поработать здесь несколько дней. Но ведь у тебя квартира. Почему ты вселилась в отель?
— Кто-то вломился ко мне. Я была слишком напугана чтобы провести ночь в квартире без замка, и теперь не могу войти в чертов номер.
— Хочешь ко мне? — спросил Чарли, пристально глядя на меня.
Либо я страшно ошибалась, либо… нет, можно поклясться, что в глазах Чарли именно ЭТО выражение…
Мой сахар рухнул вниз, как в тот момент, когда я встретила Чарли в аэропорту Ниццы. И вот что самое странное: не припомню, как или почему со мной такое бывает, но, кажется, я ответила ему точно таким же взглядом! И, думаю, Чарли все понял! И тут невесть откуда появилось такое чувство, ну, знаете, типа «у-тебя-есть-презики-потому-что-я-хочу-с-тобой-в-Брази-лию-прямо-сейчас». Именно такого типа. (И я отправлюсь с ним в Бразилию, даже если презиков не окажется, потому что ужасно люблю это занятие. Только, ради всего святого, никому не говорите, или все начнут читать мне лекции об опасности венерических болезней.)
Но это чувство почти немедленно сменилось другим, типа «но-Господи-я-не-должна-и-думать-о-таком-потому-что-он-бойфренд-моей-лучшей-подруги-что-делает-все-это-безумно-соблазнительным».
Всем, у кого никогда не возникало подобных ощущений, настоятельно рекомендую испытать их! То есть у каждой девушки должна быть ночь, о которой она обязана сильно-сильно пожалеть. Это всегда восхитительно, пока дело не доходит до сожаления.
— Так ты идешь? — снова спросил Чарли.
— Да, — кивнула я, растаяв быстрее коробки шоколада.
— Сейчас позвоню портье и все выясню. — Чарли обнял меня за плечи.
Если для коробки шоколада возможно растаять дважды всего за десять минут, то ЭТА коробка просто растеклась.
— О'кей, — прошептала я.
Чарли позвонил портье, и его заверили, что охранники «скоро будут».
«Люкс» Чарли оказался сногсшибательным. Просторная спальня выходила в гигантскую гостиную, а высокие окна с арочными проемами — на Принс-стрит.
— Можно мне умыться? — спросила я Чарли.
— Конечно.
Я поплелась в ванную, где горела одна свеча. Квадратная ванна была такой большой, что, вероятно, предназначалась для достойного сожаления поведения. Иначе зачем делать ее размером с небольшой бассейн?
Господи, о чем только я думаю? Необходимо взять себя в руки! Сегодняшняя ночь не должна вызывать сожаления, иначе Джулия удушит меня цепочкой сумочки от Шанель, а потом мне придется пожалеть куда больше.
Я включила свет. На краю раковины стояла маленькая белая коробочка с надписью «Ночной комплект». Я открыла ее. Внутри были пакет «Тик-Так» и пачка сверхтонких презервативов «Лайфстайл». Я поспешно закрыла коробочку. Господи, неудивительно, что у всех здешних ЭТО выражение так и стоит в глазах.
Я нашла мыло, сполоснула лицо холодной водой и посмотрела в зеркало. Странно, далеко не так плохо, как казалось! Мало того, было нечто полугламурное в разорванном вечернем платье от Зака Позена.
Вытираясь, я решила вести себя как взрослый опытный человек. Необходимо как-то исправлять положение.
Чарли — что-то вроде свирепого старшего брата, критикующего каждый мой шаг. Он встречается с моей лучшей подругой. Кое-что в жизни не стоит позднего сожаления. Я вернулась в комнату. Чарли лежал в кровати и смотрел телевизор. Выглядел он при этом возмутительно симпатичным! Нет, находиться рядом с ним небезопасно! Я поспешно уселась на диван.
— Иди сюда. У тебя ужасно усталый вид. Давай посмотрим DVD, пока они разбираются с твоей дверью. Я поставил «Мулен Руж».
Слава Богу, я спасена. Чарли — голубой. Ни одному нормальному человеку не придет в голову смотреть «Мулен Руж» — кстати, один из моих любимых фильмов — в подобных обстоятельствах. Слава Богу! Ни опасности, ни сожалений, можно спокойно вздохнуть.
— О'кей, — согласилась я, сворачиваясь на постели. — Я люблю этот фильм.
— А я не очень. Но я подумал, что тебе понравится.
Может, я рано обрадовалась безопасности?
Он нажал кнопку PLAY на пульте.
— Эй, придвинься поближе. Тебе нужно устроиться поуютнее.
Я повернулась к нему. Он обнял меня, и сразу стало не до кино. Думаю, нам так и не удалось посмотреть «Мулен Руж».
До чего же предусмотрительно со стороны отеля «Мерсер» снабжать гостей этим роскошным «Ночным комплектом»! Беда только в том, что исход ночи абсолютно неизбежен. (Я виню охрану отеля: они так и не явились.)
Я проснулась в «Мерсере» рано утром в понедельник, залитая сиреневым светом утра, и немедленно пала жертвой сильнейшего Приступа Стыда. Прошлой ночью я сознательно преступила Две Заповеди, два основных принципа, руководящих любовной и управляющих интимной жизнью каждой девушки:
1. Никогда не спи с мужчиной в первую же ночь (секс на слишком раннем этапе разрушает отношения).
2. Никогда не осуществляй пункт первый с бойфрендом лучшей подруги (напрочь разрушает отношения между тремя людьми).
Все это до того гнусно, что словами не передать. Вот она я, абсолютно голая, в постели с тем, от кого следовало держаться подальше! Нужно немедленно убираться. Ретироваться в манере Ингрид Бергман в последней сцене «Касабланки». Но, о-о-о, он так трогателен во сне! И невероятно длинные ресницы, ярды и ярды ресниц! А волосы ужасно симпатичные, такие взъерошенные! Так ему куда лучше. Когда проснется, нужно посоветовать Чарли вообще не причесываться.
Его глаза приоткрылись.
— Привет, — улыбнулся он.
Чему он радуется? Впрочем, Чарли всегда радуется. Меня неизменно поражало легкомыслие мужчин, заводящих незаконные связи. Очевидно, Чарли не мешало бы над этим задуматься.
— Чарли…
Мне тут же заткнули рот очень долгим поцелуем. Признаюсь: целуя Чарли, я напрочь забываю, что делаю и где нахожусь, так как у меня тут же начинаются жар и лихорадка. Представляете, как он хорош? Когда я впервые поцеловала его прошлой ночью (а это, если уж быть до конца честной, случилось, когда на экране пошли первые титры «Мулен Руж»), ощущение было такое, словно температура у меня уже никогда не будет нормальной. К тому же, если вдаваться в подробности, что на моем месте сделали бы большинство девушек, изюминка была в том, что каждый поцелуй длился не менее ста двадцати пяти секунд. И это только о поцелуях. Остальные воистину прискорбные детали — это совсем другая история.
