Джудит Гулд - Вспышка. Книга первая
– Разумеется, я слышал обо всех этих революционных учениях. – Граф Коковцов раздраженно махнул рукой. – Кто этого не слышал? Но ты ведь не можешь верить…
– Я верю, кузен. – Князь с горечью рассмеялся. – Это не должно выйти за стены кабинета, но я предпочитаю не дремать. Вот уже несколько лет я плачу целой сети… осведомителей, и плачу щедро. Их прогноз не слишком хорош, как не прискорбно мне об этом говорить.
– Прогноз! Ты говоришь так, как если бы речь шла о какой-то… о какой-то болезни!
– Россия тяжело больна. Смертельной социальной болезнью. Но зачем тебе знать об этом? Ты изолирован от повседневной жизни и ее трагедий. Как и все люди нашего круга. То же было бы и со мной, если бы не мои осведомители. Естественно, я понимаю, что, когда наступит время, они тоже повернутся против меня. Даже теперь их верность держится на одном лишь золоте, которым я так щедро осыпаю их. Скоро и это изменится.
– А эта… болезнь, которой ты так боишься, кузен. Что это за болезнь?
– Нищета, кузен, – сурово ответил Вацлав Данилов. – Мы уже много столетий живем за счет труда миллионов и миллионов рабов – и она настигает нас. Боюсь, мы окажемся в безнадежном меньшинстве. Возможно, мы даже вымрем.
– Вымрем!
– В будущем нас постигнет та же участь, которая постигла рабовладельцев в Америке и аристократов во Франции. – Я также хочу, чтобы ты начал составлять опись и переправлять самые лучшие предметы искусства и антиквариата в наше поместье в Женеве. Я чувствую, что там они будут в большей безопасности.
Потерявший дар речи Коковцов смог лишь кивнуть в ответ, стараясь сообразить, когда Вацлав затеял все это. Казалось, он предусмотрел все.
Князь заглянул в документ и отложил его в сторону. Он еще раз тяжело вздохнул.
– Я хочу, чтобы ты, как только поделишь уральские угодья, – добавил он, – немедленно перевел вырученные от продажи каждого участка деньги в Даниловский банк в Женеве. Я не хочу ждать, пока соберется вся сумма. К тому времени может быть поздно, и потери будут астрономическими. Я также хочу, чтобы ты перевел всю нашу наличность в швейцарские франки и переслал их из страны.
– Как пожелаешь. – В голове Коковцова вихрем кружились мысли, и ему никак не удавалось разобраться в них. Пока ему было проще соглашаться со всеми распоряжениями кузена.
– И последнее.
– Да? Что еще может быть?
– Наш поезд.
– А что с ним?
– Он готов к внезапному отъезду?
– Да, стоит на нашей ветке, там, где всегда.
Князь сжал губы.
– С этой минуты он должен быть готов в любую минуту, независимо от того, где мы находимся – в Крыму, Москве или здесь. Я хочу, чтобы он всегда был полностью загружен углем, а паровозная бригада находилась на своих местах. Это также означает, что бригада должна быть в полном составе. Да, и пусть прицепят впереди еще два вагона с углем.
– Послушай, Вацлав… Князь остановил графа знаком.
– Я еще не закончил. Я также хочу, чтобы к составу прицепили еще шесть пустых багажных вагонов и два пассажирских, готовых к загрузке через несколько часов после получения уведомления.
Потерявший дар речи граф не сводил с него глаз и не мог двинуться с места. Вацлав Данилов молчал.
Немного оправившись, граф Коковцов нетвердым голосом произнес:
– Вацлав! Ну и напугал ты меня.
Вацлав по-прежнему молчал.
Граф поежился.
– Смею заметить, твой план, на случай всяких непредвиденных обстоятельств, конечно, хорош, но тот размах, который ты предлагаешь… не кажется ли тебе, что ты слишком далеко зашел?
– Боюсь, я не зашел так далеко, как надо бы. Да, очень важно, чтобы во внешнем виде поезда не было ничего необычного и бросающегося в глаза, если мы будем вынуждены предпринять довольно поспешный… отъезд. Чтобы поезд выглядел самым обычным образом, наши гербы должны быть удалены с паровоза и вагонов.
Страх окончательно сковал графа Коковцова.
– Вацлав, ради нашего блага я надеюсь, что ты не угадаешь развитие событий.
– Я тоже, поверь мне. В точности исполняй все мои распоряжения. И не подведи меня. – Князь властно кивнул. – А сейчас можешь идти. У тебя очень много дел.
Граф Коковцов встал и поспешно удалился. Мысли путались в его голове. Он был рад тому, что может уйти и спокойно все обдумать.
Очутившись на своей половине, Коковцов позвонил, чтобы ему принесли водки со льда, и стал пить прямо из бутылки, размышляя об услышанном и не сводя глаз с пляшущих языков пламени. Вскоре ледяной жар водки и исходящее от душистой хвойной древесины тепло начали постепенно растапливать его страхи.
«Совершенно очевидно, что Вацлав все предусмотрел, так к чему же без нужды беспокоиться по поводу неопределенного будущего? – спрашивал он себя. – Кроме того, во всем надо видеть хорошие стороны. Если что-нибудь…»
Сердце у графа в груди бешено застучало, и он резко выпрямился в кресле.
Если что-нибудь произойдет, ветры политических перемен ему только на руку. Его комиссионные от всех сделок, которые он совершал для Даниловых, обычно составляли пять процентов, и он их заработает на продаже уральских поместий. Пять процентов от продажи двадцати девяти миллионов акров составят кругленькую сумму. А кроме того, у него появилась идеальная возможность получить еще немного сверх этой суммы. В конце концов, когда речь идет о двадцати девяти миллионах акров, никто и не заметит потери миллиона или двух.
«Черт, – подумал он, делая еще один глоток, – передо мной открывается отличная возможность разбогатеть».
А тем временем состояние Даниловых будет постепенно уплывать в Швейцарию.
В середине января к Сенде начали возвращаться ее энергия и решительность.
В конце концов она была вынуждена смириться с тем, что Шмария оставил ее, и решила, что чахнуть во дворце, может, и пристало романтическим героиням, но в реальной жизни это связано со слишком большими неудобствами, поэтому она, призвав на помощь оставшиеся у нее силы, вернулась к жизни.
Хотя Сенда и не смогла выступить в «Вишневом саде» на сцене Юсуповского дворца, графиня Флорински договорилась о двух других спектаклях, которые должны были вскоре состояться: один в Елагинском дворце, а другой – у Строгановых.
– Это слишком скоро, Флора! – ошеломленно пыталась отговориться Сенда, когда графиня Флорински сообщила ей о предстоящих спектаклях. – Я просто не могу. Еще слишком рано!
– Но ты просто обязана! – вскричала графиня. – Не ради себя, разумеется. Мы всегда сможем позаботиться о тебе и малышке. Но как быть с остальной труппой? Голубушка, я знаю, что они рассчитывают на тебя. Если ты не примешь эти предложения, что с ними станет?
