Наталья Потёмина - Зачем тебе любовь?
До дома Малыша она добралась только часам к четырем ночи. Открыла своим ключом дверь и сразу прошла на кухню, чтобы поставить чайник. То обстоятельство, что его, в общем-то, уже не было, совершенно выпало из Ленкиной памяти. В своем непредвиденном путешествии она продрогла до самых костей и единственное, о чем мечтала, это о горячем чае и теплой спине Малыша. Сейчас приду, думала она, и расскажу ему, как все было на самом деле.
На кухне горел свет. На столе стояла пустая бутылка из-под водки, на тарелках – неряшливые остатки закуски, рядом две стопки, два мутных бокала, и в центре всего этого великолепия красовался напрочь забытый Ленкой багульник.
В один день теткин хваленый веник сплошь покрылся мелкими розовыми цветами, и Ленка, наклонившись над ними, с наслаждением втянула в себя их тонкий арбузный аромат. Потом сорвала один меленький цветочек, зачем-то положила в рот и, тщательно прожевав, проглотила.
Не в силах расстаться с букетом, она вынула его из банки и, прижав к груди, пошла в спальню.
Над их аэродромной кроватью светил маленький бессонный ночник. Малыш без чувств, совершенно голый, лежал на спине в скомканных простынях, а между его ног, смачно чмокая и позвякивая сбруей, суетилась тетя Лошадь.
Глава 11
Ленка закрыла за Курочкиной дверь и вернулась в комнату.
На столе стояли две бутылки шампанского, одна безнадежно пустая, на дне другой еще что-то колыхалось. Ну и ладно, не обиделась Ленка, ну и пусть. На сегодня мне, пожалуй, хватит, а то эти поганые мыши вырвутся из холодильника и под веселую музыку Петра Ильича набьют Щелкунчихе морду.
Ленка провела языком по зубам, чтобы лишний раз убедиться, что все они на месте. На ощупь вроде бы все было в порядке. Но лучше, как говорится, один раз увидеть, чем сто раз пощупать, решила Ленка и прошла в ванную.
На полке у зеркала, там, где она его и оставила, лежал диктофон. Ленка, тут же забыв, зачем пришла, взяла его в руки и нажала на «Play». Сначала она ничего не услышала, потом раздался шум далекого водопада, и вскоре на водопад наложился чей-то слабый дрожащий голос, который тихо, но внятно сказал: «Итак, Малыш...» Послышался какой-то грохот и неясные матерные слова.
Ленка отключила диктофон и задумалась. «Итак, Малыш...» Что такое «итак»? Что это за слово такое смешное? Она произнесла его несколько раз вслух, меняя ударение. Не удовлетворившись услышанным, Ленка напрягла мозги и проговорила слово задом наперед: «кати».
Ну вот, все стало более или менее понятно, подумала Ленка. Типа кати, подруга, отсюда! Ничего тебе здесь больше не светит. Заключительный этап, подведение итогов, раздача ценных призов и подарков. Что я могу дать тебе, Малыш? Что мне оставить тебе на память? Какую грамоту подписать? Расшифровать свою магнитофонную пленку?
Ленка повертела в руках диктофон и улыбнулась, представив себя в роли журналиста. Заметка про нашего мальчика: «Девятимесячная беременность Малышом закончилась для Карлсона благополучными родами. В туалете гостиницы „Центральная“ собрались родные и близкие.
– Что бы мама хотела сказать присутствующим при этом радостном событии?
– Присутствующие! Пошли все вон!
– Мило, очень мило. А что мама чувствует в этот счастливый во всех отношениях миг?
– Счастье!
– А что бы мама хотела пожелать своему Малышу?
– Мама хотела бы сделать заявление.
– Браво! Браво! Слушаем вас!»
Ленка посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы.
«Кащенко» может упираться до самого упора, но Карлсон жил, Карлсон жив, Карлсон будет жить!
Ленка села на унитаз и включила диктофон:
– Кати, Малыш...
Нет, все-таки «итак» будет правильней.
Сейчас я выскажу тебе все, что я о тебе думаю.
Что я думаю о тебе, что я думаю о себе, что я думаю о нас.
Но сначала надо наметить план действий.
Итак, Малыш...
Прежде чем начать новую светлую жизнь, я изменю тебе трижды. Сначала с Эдиком, потом с Игорем и, может быть, на правах дружбы, с Серым. А если поднапрягусь, то и перевыполню взятые на себя обязательства с каким-нибудь местным текстильщиком.
Не веришь? Не надо. Достаточно того, чтоб я сама в это поверила. Поэтому с большой долей уверенности и ты можешь считать, что это на самом деле произойдет.
А может, и не произойдет. Смотря какое настроение подвернется. И будет ли оно вообще. Но кое-какие приготовления, которые могут поспособствовать осуществлению моего дерзкого во всех отношениях плана, я уже сделала.
А может, и не я. Просто случай так распорядился. Приехала с Игорем, встретила Серого, кокетничала с Эдиком, все успела за один, взятый в отдельности день. По крайней мере, ощущение того, что я еще могу кого-то взволновать, греет мне душу до такой степени, что сегодняшнее туманное и седое утро кажется мне на редкость светлым и молодым.
Если бы только Эдик был понастойчивее, Игорь подогадливее, а Серый поциничней, то я бы навсегда отказалась от сослагательного наклонения. И все бы успела, и все бы смогла, и о чем вспомнить было бы. Это я тебя уверяю.
Но дело, Малыш, не в них.
Дело не в них!
Они ни в чем не виноваты, они вообще здесь ни при чем. Хорошие такие ребята, один лучше другого. «Мэн Хэле» на выезде, «Красная шапочка» на благотворительном субботнике. Но мне-то это зачем? Мне-то на фига?
А потом, вдруг они почувствуют, что это я от обиды, что это я со зла? От бессилия своего и бездарности, от безвыходности и безбудущности.
А какая, собственно, разница. Главное, чтобы я осталась если и не довольна, то, по крайней мере, удовлетворена. Целиком и полностью. И сверху и снизу. Ребром руки по горлу и средний палец как пистолет, стреляющий точно вверх.
Спроси меня, зачем это надо?
Нет, ты не спросишь.
Тебе не надо.
Да ты и не узнаешь.
А значит, не поймешь.
И по морде не дашь.
И не простишь.
И не поцелуешь, благословляя, в лоб, и не протянешь руку для ответного лобзанья, и не отпустишь грехи, и не пошлешь с миром на все четыре стороны. Потому что ты такой же, как и я. И нам, таким униженным и оскорбленным, для поднятия собственной самооценки и повышения тонуса ленивых мышц такие вольные упражнения небесполезны.
Если бы ты только знал! Если бы смог оценить всю прелесть и красоту случайной мести! Но я не белая, Малыш. Не белая и не пушистая. Не я начала первой. Не мне и выигрывать.
* * *Ленка выключила диктофон и задумалась. Как такое могло со мной случиться? Голова вроде на месте, а крыша съехала. Что я здесь делаю? В чужом городе, в чужой ванной, с чужим диктофоном в руках...
Она сходила в комнату за сигаретами, а заодно прямо из бутылки отпила пару глотков шампанского. Захлебнулась, закашлялась, похрипела горлом, спела «до, ре, ми, фа...» и под долгую протяжную «соль» вернулась в ванную. Опять села на унитаз и включила диктофон:
