Людмила Леонидова - Отыскать любовь среди холода
— Сегодня?
— Нет. Не успею. Я тебе позвоню и назначу. Давай твой номер.
Поразмыслив, я решила, что Сергея надо найти обязательно. Что-то тут не так.
Домашний телефон бывшего мужа упорно молчал.
Усидеть на месте я не смогла и побежала к Лене.
— Возьми моих пациентов сегодня, — умоляющим голосом попросила я.
— Что ты такая взволнованная? Проблемы на личном фронте?
— Да, — соврала я.
— Не могу, Светка просила прийти пораньше и…
— Ленечка, я за тебя потом две смены отработаю.
— Ладно, — проворчал он. — Ваши бабские дела достали!
Я сбросила форму и вприпрыжку побежала к своему прежнему дому.
Со вчерашнего дня подъезд преобразился. Пахло краской, повсюду валялся малярный инструмент, а на лестничной клетке Сережиной квартиры, пролетом выше, у окна, стоял на козлах маляр: синий комбинезон заляпан краской, пилотка из газеты на голове. Мужчина красил потолок. Ремонт в этом доме делали лет двадцать назад.
Не желая вымазаться, я решила быстренько прошмыгнуть в квартиру и нажала кнопку звонка. Но Сережа на звонок не реагировал. Я вставила ключ в скважину и попробовала открыть дверь. Но ключ словно заело: ни туда ни сюда.
— Барышня, вам помочь? — услышала я голос маляра.
— Спасибо, я сама.
— Как хотите.
Помучившись несколько минут, я согласилась на помощь.
Мужчина спрыгнул с козел и взял в руки ключ.
— Это ваша квартира? — Он с подозрением заглянул мне в глаза.
— Да. То есть не совсем. Мужа… бывшего, — помолчав, пояснила я.
— Все вы барышни такие, — проворчал маляр, — сначала бросаете, а потом прощения приходите просить.
— Я не за этим.
Он еще раз внимательно посмотрел на меня, словно фотографируя.
— Точно квартира не чужая?
— Да вы что? — обиделась я.
— А то, знаете, по Москве как-то такая байка ходила: девчонка с ведром в руках выскакивает на улицу в одном сарафанчике и умоляет водителя, что копается во дворе возле своей машины, помочь ей открыть дверь, дескать, вышла на площадку мусор вынести, а она захлопнулась. Тот берет ломик и идет помочь бедолаге. Взламывает замок, открывает квартиру, впускает девочку… а тут наряд охраны приезжает, сигнализация сработала. Ему объясняют, что девушка — воровка, надувает доверчивых мужчин.
— Пожалуйста. — Закончив рассказ, мужчина поковырял замок и, как мне показалось, будто бы вытолкнул ключ, торчащий изнутри.
Я заглянула в квартиру. В конце коридора появилась удивленная моим визитом физиономия Сергея.
— Спасибо. — Забыв поблагодарить рабочего, я выглянула на площадку.
— Мужу привет. Кстати, вы надолго?
Вопрос меня удивил.
— Я леса сюда перетащу и выход из квартиры заблокирую.
— А-а… Минут на пятнадцать.
Только позже мне припомнится, что маляр выглядел не совсем обычно, что руки у него были вовсе не рабочие, не мозолистые и натруженные с узловатыми пальцами, от шпателей и мастерков, как подобает людям его профессии, а белые и гладкие. Я ведь дочь строителя. Часто девочкой таскала отцу на стройку завтраки. Общалась с рабочими. Да и сейчас с ремонтом своей новой квартиры насмотрелась на маляров. И еще! Наученная наставлениями отца в связи с ремонтом в новом доме, я заметила, что маляр начал ремонт не с того конца, то есть вместо шпаклевки ужасных трещин, давно испещривших многострадальный потолок старого дома, горе-маляр все подряд замазывал белой краской — сразу начисто. Но обо всем этом я вспомнила потом. А сейчас, чувствуя определенную неловкость своего визита, я была озабочена разговором с Сергеем.
— Сережа, у тебя все в порядке? — Я заметила, что мой бывший муж выглядел усталым и помятым, будто не спал всю ночь. Мой визит его очень удивил.
— А что?
— Извини, что я врываюсь к тебе вот так, но сегодня утром сообщили: в Париже убит Николай Островский. — Сергей продолжал молчать. — Я беспокоилась за тебя.
— Приятно слышать, что я еще тебя волную и что у тебя ко мне остались чувства.
— Это не из-за чувств, — оскорбилась я, — а из-за Андрюши.
Я говорила правду, но ощущала, что Сергей сомневался. Он был так уверен в себе.
— Нат, — интимно прошептал он и притянул меня к себе. Я почувствовала запах алкоголя. Вообще Сережа не пил, говорил, что компьютер не любит подвыпивших людей. На часах одиннадцать утра.
— Ты пил?
— Ночью.
— С чего бы это?
— У меня все летит кувырком: работа, жизнь! Я ошибся.
— В чем?
— В ком, — поправил он меня. — Я ошибся в Даше. Она, понимаешь, оказалась не тем человеком, кто мне нужен.
— Что, по утрам тапочки не подает?
Но Сергей не обратил внимания на мой сарказм.
— Возвращайся ко мне. Ты ведь еще меня любишь. Ну зачем тебе какой-то американец?
— Он не совсем американец, — встала я на защиту Жени, — у него русская мать. Это человек… — Меня переполняли чувства, так много хотелось объяснить своему бывшему мужу, но… ему все безразлично. Он, как и прежде, занят только собой. Ему не терпелось кому-то излить душу. Я просто оказалась подходящим человеком.
— Мы с Дашей разные люди, совсем разные! Представляешь, под конец нашего пребывания на отдыхе она выкинула мне номер, ночью убежала на дискотеку с мальчиком. И вернулась под утро. Ко мне спозаранку заявилась мать мальчика, такая огромная мадам, и устроила скандал: «Держите свою дочь под замком, она соблазнила моего невинного сына, утащила его невесть куда ночью!» Я даже не стал объяснять, что Даша — моя жена, а не дочь.
— А что Даша? — Теперь разговор с Олей обрел очертания.
— Все отрицала: «Компанией поехали на дискотеку, парень сам увязался с нами, выпил, стал приставать…» — Сережа махнул рукой. — Я наврал вчера, что она уехала к родителям. Она с этим недоноском сбежала и от меня, и от его матушки.
Я помолчала, соображая, рассказать ли ему о звонке Оли, но решила не делать этого.
— Вы с ней очень похожи.
— Натусик… — Ему было все равно, что я говорю, он прижимался ко мне, как прежде.
А я? Даже интересно, как поведет мое внутреннее «я». Что почувствует? Мое внутреннее «я» не почувствовало ни-че-го! Я не могла простить человека, выгнавшего меня из дома, причинившего столько боли!
Женская психика устроена иначе, чем мужская. Женщины долго помнят обиды, а подчас не забывают целую жизнь. Мужчины — нет. Одна пациентка, жалуясь на мужа, среди прочего, рассказывала, как он не помог поднести ей тяжелый сверток в день свадьбы. С тех пор прошло четверть века. Она красочно живописала свои мучения, связанные с этим в тот день. Ее муж не единой детали того памятного дня вспомнить не мог.
