Ирина Токарева - Темная Душа
На банкетке в изножье кровати лежал пеньюар из тончайшего бледно-зеленого батиста, украшенный кружевом. Вещь подобной красоты вполне могла принадлежать принцессе. Освежившись в душе, Кэт нарядилась в пеньюар и отправилась вниз, искать принца.
На лестнице музыка стала слышна четче. В гостиной играл Чайковский, Па-де-де из балета Щелкунчик. Тихо спускаясь, Кэт различила голос Джерри. Он разговаривал с кем-то.
- Сэр, она своевольна, вы же прекрасно знаете это. Как я смею ее увещевать и, упаси Боже, приказывать ей? - воскликнул голос его собеседника. Он показался Кэт неестественным. Через секунду до нее дошло - голос доносился из телефона, работающего на громком режиме.
- Я не прошу тебя приказывать, Роберт. Просто делай то, что должен. Если она начнет возмущаться - смело ссылайся на меня, - ответил Джерри.
- Сэр, ссылки на вас не имеют силы. Она утверждает, что из-за океана вы все равно ее не достанете. Не далее, как вчера у нас случился инцидент. Она выехала в город на автомобиле и, не знаю как, но разнесла в дребезги весь капот! Говорит, что не заметила чертов столб. Как можно не заметить столб, сэр?
- С ней все в порядке? - оборвал его Джерри. - Если хоть царапинка, Роберт, я тебя вздерну!
- Ни царапинки! Сами знаете, какая в машине система защиты, салон и водитель не пострадали. После аварии она была весела, ночью спала сном ангела. Сегодня подбиралась к вертолету. Сказала, что если не отдам ей ключи, уволит меня к дьяволу. У меня семья, сэр, дети, внуки... Чудная ситуация, ничего не скажешь - либо увольнение от рук леди, либо виселица от рук ваших. Вот он, подарок на Рождество в благодарность за десятилетия преданной службы.
- Не уволит она тебя, не паникуй. Уволить тебя могу только я, но я этого не сделаю! Мой тебе совет, брось ключи от вертолета в пруд, но не допусти, чтобы они попали в руки леди.
- С утра она закрылась в кабинете. Горничная носила туда чай, леди сообщила ей, что готовит бумаги для увольнения персонала.
Слушая разговор, Кэт оказалась в гостиной. Она встала у стены, не решаясь двинуться ни вперед, ни назад.
- Это не серьезно, - ответил Джерард. - Горничная, видать, задала какой-то глупый вопрос, а леди пошутила в своей манере. Наверняка, она читает, или пишет свой роман. Она у меня взбалмошна, но безобидна, ты знаешь, Роберт.
- Не уверен. Тем более, когда вас нет дома.
- Хорошо, будь добр, отнеси ей трубку. Я поговорю с ней.
Электронный голос пожелал всего доброго и затих. Кэт осторожно вышла из-за угла и увидела Джерри. Он сидел на полу в полуоборота к ней, прислонившись спиной к сиденью дивана. На столике перед ним лежал мобильный телефон, а сам шотландец потягивал темную жидкость из стеклянного бокала на тонкой ножке, который держал в руке. Одет он был только в домашние брюки.
Ей захотелось послушать, о чем он будет говорить с этой загадочной женщиной, которая любит лихую езду, пишет романы и грозит увольнением всем, кто смеет становиться у нее на пути. Кэт осознала неприятный факт - она не знает о шотландце ничего... Хотя в самолете он, кажется, упомянул о брате...Но больше ничего, ни имен, ни событий, ни названий. Ничего.
Джерри поставил бокал на столик, взял телефон, нажал кнопку, приложил его к уху, заговорил. Тембр его голоса смягчился, в нем зазвучали нежные нотки. Он рассмеялся, так счастливо, что она с ног до головы покрылась гусиной кожей. Неподвижно стоя и с горем пополам пытаясь сглотнуть ком, который образовался в горле, Кэт не понимала ни слова, из того, что он говорил. Опять гэльский, исконный язык дикой Каледонии.
Ей стало дурно. Кэт впилась пальцами в полку, подвернувшуюся под руку. Тут же с полки спрыгнула и загромыхала по полу жестяная антикварная вазочка. Джерри обернулся на шум, быстро закончил разговор. Нажал отбой и поднялся ей навстречу.
- Почему ты стоишь в углу одна, как бедный родственник? - подойдя, он поднял с пола вазочку и вернул ее на полку. - Не складываются у тебя отношения с этой штуковиной?
- Жестянка выдала меня повторно, - Кэт направилась мимо него к дивану. - Третьего раза не будет. Я с ней разберусь.
- Она тут не причем. Я давно понял, что ты здесь, - сообщил шотландец, идя следом.
- Как?
- У меня на тебя чутье.
Она опустилась на ковер. Он устроился рядом. От него пахло свежестью и спиртным. Стараясь не поддаваться на его магию, она указала на стакан:
- Что пьешь?
Он достал из-за спины и продемонстрировал ей наполовину полную бутылку:
- Скотч.
- Где этикетка?
- Ее не успели наклеить. Угостить тебя.
- Нет, - Она отодвинула от себя бокал, в который Джерри налил немного напитка. - Ненавижу виски. Та еще отрава.
- Не соглашусь, Кэт, - он будто слегка насупился, - Шотландский виски - напиток благородный, если им не надираться до потери пульса. Он тебя опьянит слегка, загипнотизирует. Попробуй.
- У всего шотландского есть данное свойство - гипнотизировать, - сдаваясь, она сделала глоток и скривилась. - Горечь. Прости, но это гадость, Джерри.
- Выпей воды. Вот так. И больше не делай больших глотков - только смочи язык. Для начала понюхай. Чем пахнет?
- Спиртом.
- Еще чем?
- Чем-то сладким. Ваниль, кажется.
- Ванильный пудинг и мед. Виски бродил в бочке из американского дуба, в котором прежде выдерживался херес, отсюда и ароматы. У тебя хороший нос, Кэт. Не только симпатичный, но и чувствительный. Что еще чувствуешь?
- Ничего.
- Не вредничай.
- М-м-м. Пахнет солью.
- Этот скотч закален морем. Глотни немного.
- Он копченый.
- Точно, копчены. Не горький. Глотни больше. Копченый он оттого, что печи для просушки солода топили торфом. Понравилось? Хочешь еще?
- Пожалуй...
Они сидели рядом и медленно тянули скотч. Джерри рассматривал напиток на свет - в бокале играли янтарные блики.
- Скотч идет тебе, Кэт.
- Каким образом?
- Он золотой, как твои глаза. Но кое-что другое подойдет тебе больше.
Он достал из-под диванной подушки и положил ей на колени продолговатую плоскую коробочку, обтянутую бархатом.
- Джерри, - Кэт поставила свой бокал на стол, - это лишнее.
- Взгляни. Прошу тебя.
Она расстегнула замочек, подняла крышку. На светлом фоне подкладки возникли черные, как ночь, камни. Кэт слегка повернула коробочку к свету, траурные камни ожили, внутри каждого из них заколыхался кровавый огонь. Оправа серег и перстня отличалась простотой оформления, зато черные опалы были по-настоящему роскошны. Два массивных кабошона, оплетенных лозой из платины заигрывали со светом, переливались всеми оттенками красного, иногда в них зажигались медовые и лиловые проблески.
