Ирина Токарева - Темная Душа
Милле впервые с начала разговора повернулся к ней. В его глазах застыло презрение.
- Разве я сторож брату моему? - он брезгливо скривил губы, - Я понятия не имею, где ваш сын. Чем он занимается. Знаете ли вы, что заниматься он может, чем угодно? Вещами, о которых нормальным людям лучше не знать!
Элеонора до боли в ладонях выкрутила платочек, который держала.
- Он жив, по крайней мере?
- Что с ним станется? - выплюнул Милле, надевая чистый сюртук поверх грязной рубашки. - Прекращайте волноваться за него, миледи. Это смешно. С такими людьми, как ваш сын, никогда ничего не случается. Земля сгорит, небеса рухнут, и в творящемся вокруг бедламе ваш сын будет чувствовать себя превосходно.
- Желаете, чтобы я приказала заложить экипаж?
- Да, будьте любезны, - Милле сел на корточки и стал застегивать чемодан.
Элеонора выбежала из комнаты.
Во дворе перед парадным входом в поместье закладывался экипаж. Грум Норри, конюх и кучер, которому предстояло вести Милле, выкатили из конюшни большую карету - нечета развалюхе, привезшей Милле в Тэнес Дочарн. Они впрягали в нее четверку лошадей и постоянно переругивались между собой на родном гэльском наречии. Джон, хмурый и бледный, с лиловыми синяками под глазами, укладывал свой багаж на запятки позади кузова кареты.
Дождь перестал, небо постепенно очищалось. Однако светлее не становилось - солнце двинулось на запад, и уже успело наполовину скрыться за горным кряжем. В саду пели птицы. Воздух был свеж и сладок.
Сквозь ворота поместья прошла высокая крепкая фигура. Пошатываясь, двинулась через двор прямиком к карете. Следом, с возбужденным ржанием в сторону конюшни пробежал караковый жеребец, задрав мочалистый хвост. Конюх, который с утра обещал и пальцем не шевельнуть ради коня младшего МакГрея, уронил оглобли и бросился следом за требующим ухода животным. Его бегство Норри сопроводил порцией заковыристых ругательств.
Бойс остановился рядом с Джоном, стал смотреть. Рубцы, оставленные хлыстом Милле на его теле, что виднелось под распахнутой рубашкой и на лице, налились, опухли сильнее. Они, должно быть, жгли его каленым железом.
Джон еще раз поправил коробки, чтобы лежали ровнее. Перетянул и перевязал багаж крепким канатом. Проверил прочность узлов. Лошади были впряжены, нетерпеливо топтались на месте. Возница взобрался на козлы. Все готово. Можно отбывать.
- Ты должен знать, - выдавил Джон, чувствуя, что не может уехать от Бойса без последнего слова, - дружбы между нами больше не существует. Ты умер для меня, как друг. И как человек. Я никогда не знал тебя. Лайонел Бойс не был мне знаком.
Бойс молчал.
- Есть грань, - продолжал Милле, избегая смотреть на бывшего друга, - которую никогда, ни при каких обстоятельствах нельзя переступать. Ты ее переступил. Я не прощу тебя за это.
Бойс молчал.
- Я мог бы понять тебя, как мужчина. Но я не стану понимать. Я видел, как и ты, что она красива. Однако отнесся к ней правильно. Заставил себя смотреть на нее правильно. Глазами брата. Друга. А ты. Ты спустил с цепи свою похоть. Хотя мог бы ее сдержать.
Бойс молчал.
- У меня было много женщин, как и у тебя, Бойс. И я знаю, что это такое, когда в глазах темнеет от желания. И кажется - сам ад не способен удержать тебя...Но также я знаю - удержаться реально. Это не голод, не жажда - ты не погибнешь, удержавшись. Посему отказываюсь понимать тебя. И принимать. Ты лег в кровать с сумасшедшей. Она даже не поняла, что ты сделал с ней.
- Она не сумасшедшая, - проговорил глухо Бойс. Он шатался и казался пьяным.
- Кто? Девушка, лучший друг которой - камень? Валун, торчащий посреди леса?
- Она особенная. Не такая, как все.
- Вот как? Особенная? - Милле глумливо рассмеялся. - Тогда женись на ней!
Бойс сильно покачнулся, едва не упал. Оперся рукой о дверцу кареты.
- Заткнись, Милле..., - было видно, что ему очень плохо. Дыхание вырывалось из легких с присвистом, - ты не понял ничего. Ничего не увидел. Меня блевать тянет от твоих нотаций. Я люблю ее. А она любит меня.
- Послушай, - зашипел Джон сквозь зубы, наклоняясь к нему, - Делай с ней что хочешь - все на твоей совести. В любом случае, замуж ей, бедной дурочке, никогда не выйти. Девственность ее - не такая уж драгоценность. Допустим, ты даже облагодетельствовал ее, переспав с ней. Хоть я так не считаю. Но она женщина, Бойс. Созревшая, готовая рожать. Ты об этом подумал? Подумал, что будет, если она родит тебе? Наследник МакГреев, рожденный местной идиоткой!
Бойс зарычал. Оттолкнулся от кареты, отчего она сильно накренилась, повернулся спиной к Милле и направился домой, раскачиваясь. Джон плюнул ему в след и крикнул:
- Похоть! Похоть и есть, как ее не назови!
Он влез в карету, без сил упал на мягкое сиденье.
- Едем, сэр? - на ломаном английском крикнул кучер.
Вместо ответа Джон ударил кулаком в стенку кареты. Экипаж тронулся и покатил к распахнутым воротам поместья.
Глава 9.
Нью-Йорк, США, XXI век.
- Добро пожаловать домой, Кэт.
Перед ней возвышалась рождественская ель в бело-золотом наряде. Аккуратной конусовидной формы, она уходила острой верхушкой под самый потолок и казалась королевой, разряженной в органзу и муслин. От прежней мрачности в гостиной не осталось и следа. В воздухе дрожало сияние: на столе, каминной полке, журнальном столике горели свечи, расплескав вокруг себя озерца света. Гирлянды с миниатюрными лампочками обвивали колонны. Тут и там вспыхивали и погасали огоньки: стеклянные шарики и сосульки, развешенные по комнате, отражали лучи. Рассыпали снопы искр серебряные звезды. На пушистых ветвях ели горел иней, ангелы трубили в трубы, в иголках прятались эльфы с мерцающими крылышками. По санному пути из серпантина мчались санки, запряженные шестеркой оленей. Правил ими старец в синей шубе с развевающейся бородой.
- Пойдем, - Джерри сжал ее пальцы и повел к накрытому льняной скатертью столу. Центральное место на столе занимал огромный, аппетитный шоколадный торт на хрустальной подставке.
- Шампанского, Кэт? Бокал в честь праздника... - Джерри указал на набитое до краев колотым льдом ведерко, из которого торчало горлышко бутылки, - Или, может, десерт?
Он снял стеклянный купол с торта. В воздухе распространился сводящий с ума запах шоколада.
"Все как-то нереально, - подумала Кэт, озираясь, наверное, в десятый раз, - не могу поверить, что все происходит наяву. Что мы с ним здесь. Вместе. Это какой-то обман".
- Тут всё, - она отошла от стола и от Джерри, отпустила кисть его руки, - изменилось с момента нашей первой встречи.
