Сандра Браун - Бесценный дар
— Я приехал к Эрин по частному делу, которое вас, Стэнтон, отнюдь не касается, — прорычал Ланс.
— Все, что имеет отношение к ней, касается и меня тоже, — заявил Барт, выпрямляясь во весь рост.
— Но не то, о чем мы разговаривали.
Эрин хорошо знала эти нотки в голосе Ланса. Он был в ярости, и холодный отрывистый голос царапал слух, как осколки стекла. И глаза его леденели, останавливаясь на Барте.
Барт был не из пугливых, но, почувствовав достойного противника, слегка отступил.
— Оставим это на ее усмотрение. — Он перевел глаза на Эрин. — Милая, ты хочешь еще что-то сказать мистеру Баррету?
От нее не ускользнул тайный смысл этого вопроса. Она поняла, что на самом деле он спрашивает, не хочет ли она рассказать Лансу об их ребенке. Господи, как же ей быть?
Она хотела рассказать ему. Хотела вместо этого пугающего взгляда увидеть в его глазах свет счастья и любви.
Но стоит ли рисковать? Что, если вместо света счастья и любви она прочтет в его взгляде подозрение? Что, если оп подумает: а почему она не предохранялась? Сможет ли она вынести разговоры об ответственности и не почувствовать себя виноватой? И сочтет ли он себя обязанным сделать «все, что полагается» в таких случаях?
«Никогда не бойся меня, Эрин. Никогда…»
Нет, она не станет расставлять ему ловушку, объявляя о своей беременности. Она очень хочет его — по только не так! С начала истории человечества женщины пользуются этим способом, чтобы заполучить мужчину. Это их самое сильное оружие. Их козырная карта.
Она любит Ланса. Это факт, которого нельзя отрицать. Но он никогда не говорил, что любит ее. В минуты самой пылкой страсти в Сан-Франциско он и слова не сказал о любви.
«Скорее, скорее… Я жду…»
Ее влечение к нему было чисто физическим. На самом деле этого вполне достаточно. Но Эрин, которая всегда мечтала о прочной семье, построенной на фундаменте взаимной любви, этого казалось мало.
«Я не понимаю, что со мной творится…»
Он смотрела на него, поддаваясь магической силе его глаз, которые словно проникали ей в душу, воспламеняя сердце. Она смотрела на него пристально и долго, сознавая, что, может быть, видит его в последний раз… В последний раз, на всю оставшуюся жизнь.
«У тебя есть две очень женские черты, Эрин О'Ши…»
Наконец, она закрыла глаза и покачала головой.
— Нет. Мне нечего больше сказать.
В комнате повисло тяжелое молчание. Стало так тихо, что можно было расслышать шум машин далеко внизу, па улицах Хьюстона. Преодолевая боль в сердце, она закрыла глаза — и услышала, как Ланс повернулся на каблуках и вышел. Резкий звук захлопнутой двери был словно выстрел, оборвавший ее жизнь.
Она замерла на диване, не двигаясь. Она не шевелилась так долго, что Барт всерьез забеспокоился. Сначала он пытался привести ее в чувство своей неуклюжей нежностью. Это не помогло. Наконец, его беспокойство перешло в гнев, и он скомандовал:
— Ну-ка, Эрин! Я совсем не хочу, чтобы ты потеряла ребенка, так что встряхнись!
Не столько смысл слов, сколько звук заставил Эрин очнуться и вытереть слезы.
— Так-то лучше, — проворчал Барт.
— Ты назвал меня по имени, Барт.
— А разве не всегда я тебя так называю?
Она улыбнулась, ласково коснувшись его щеки.
— Нет…
Он поднялся и отошел на несколько шагов.
— Радость моя, мне очень трудно это сказать, но я скажу. Ты должна рассказать Баррету о ребенке. Мне кажется, он сейчас смотрел на тебя… ну… ты понимаешь… Словно он любит тебя. Давай я его догоню.
— Нет, Барт. Я не буду ему говорить.
— Дорогая, он имеет право знать. Ведь это и его ребенок, понимаешь? — медленно, негромко произнес он.
Она вздохнула. Она уже задумывалась об этом.
— Да, конечно. Он должен об этом узнать, но не сейчас. Может быть, когда ребенок родится… Мой адвокат… Или еще как-нибудь…
— Знай, я по-прежнему хочу на тебе жениться. — Барт откашлялся. — Ты еще не передумала? Я люблю тебя. — Невыразимая грусть заволокла его темные глаза.
— Я тоже люблю тебя, Барт. Ты мой самый дорогой друг, — искренне ответила она.
— Да, я понимаю, — печально улыбнулся он и через минуту спросил:
— Вызвать врача, чтобы он выписал успокоительное? Честно говоря, выглядишь ты паршиво.
Она рассмеялась.
— Ну, на этот раз я именно так себя и чувствую. — Но, увидев, что Барт нахмурился, она сказала:
— Нет, не нужно успокоительного. Просто день был сумасшедший. Сейчас поеду домой и лягу.
— Отвезти тебя?
— Не нужно. Все будет в порядке.
На пути к двери Барт спросил:
— А зачем приходил Баррет?
Пальцы Эрин ощупали конверт с фотографией. Все, что осталось у нее от мамы и брата. И в то же время единственная вещь, которую дал ей Ланс. Пока ей не хотелось ни с кем этим делиться.
— Надо было закончить одно дело, связанное с Кеном, — туманно ответила она.
***Когда Эрин добралась до дома, она была совершенно без сил от боли в сердце, переживаний и жары. Петунии в горшках почти завяли.
Если она не потеряет сознания, непременно польет их, хотя сегодня вряд ли хватит сил на это. Она включила кондиционер — одно из многих ее нововведений в этом доме. С трудом добралась до своей спальни и запустила вентилятор под потолком.
Эрин переоделась в просторный сарафан с узкими бретельками. Бледно-голубая полупрозрачная ткань окутала ее подобно облаку. Не в силах дольше терпеть тесноты, она сняла бандаж-панталоны и натянула маленькие трусики, избавившись и от остального белья.
Думать о еде было противно. Она спустилась в кухню и налила себе холодного чая со льдом, добавив немного лимонного сока. Войдя в гостиную, как всегда, задержалась, чтобы полюбоваться ею. Она любила эту комнату. Темно — бежевые стены, белые деревянные панели и ставни. Диван и легкие кресла тоже белые, но их оживляют яркие подушки — синие, зеленые, оранжевые. Как обычно, ее взгляд остановился на белом камине. Всего каминов в доме было три.
В ту ночь Ланс зажег огонь в забытом камине. О чем он думал? Может быть, о ней? Может быть, он хотел, чтобы она сошла вниз?
Прекрати!
Она опустилась в кресло, поставив ноги на скамеечку. В руках она держала фотографию, привезенную Лансом, и, прихлебывая чай, разглядывала лица своей семьи. Завтра нужно купить золотую рамочку. Какую лучше — викторианскую, изукрашенную, или совсем простую, чтобы не отвлекала от самой фотографии?
Впервые в жизни она чувствовала себя так, словно получила наследство. У нее есть родственники. Теперь можно успокоиться.
Если бы сердце не болело из-за мужчины… Зазвенел дверной звонок, и она вздрогнула. Должно быть, посыльный. Нетвердо ступая, она поднялась с кресла и направилась к двери. На пороге между вазами с красной геранью стоял Ланс.
