Галина Гордиенко - Лесная колдунья
— И я люблю. И чтоб шум волн слышать… Василисе скоро стало казаться, что ключевым словом в этом бессвязном лепете служило слово «люблю». О чем бы Лера с Оскаром ни говорили, оно присутствовало обязательно.
«Я люблю…»
«И я…»
Причем начать мог любой, и если вначале Василиса веселилась, пытаясь угадать, что еще совместно «любит» забавная парочка, то потом бросила бесперспективное занятие.
Они перебрали все!
Музыкальные группы, фильмы, телевизионные передачи, виды спорта, какие-то книги, страницы Интернета, форумы, которые предпочитали, фрукты, овощи, сладости, мясные блюда русской и кавказской кухни, городские улицы, площади и скверы, политиков, континенты, страны, домашних и диких животных…
Весь огромный мир уместился в этих «люблю».
«Нет, я, конечно, слышала, что влюбленные внезапно глупеют, но чтобы настолько…»
Василиса попыталась представить Кирилла, идущего с ней рука в руку и мечтательно говорящего: «Я люблю смотреть зимой на закат, а ты?» — и ее передернуло. Василиса не сомневалась — такого никогда не будет.
Интересно, что имел в виду Кирилл, когда крикнул, что ее истерики ему плешь проели?
Василисе повезло: Лера сегодня снова забыла о времени, спохватилась уже в восемь вечера, и Оскар отправил ее домой на такси.
Василиса немного повеселела: значит, можно выбросить из головы дурные мысли — не рискнет ли Рустам этим вечером избавиться сразу от обеих.
А что? Огнестрельное оружие у него имеется, наверняка есть и глушитель. Запросто Леру пристрелит, а потом уже за нее возьмется.
Василиса невольно поежилась: в парке они с сестрой оказались бы около девяти вечера, гуляющих там в это время не оставалось, даже у фонтана обычно пусто.
И ближайшие дома от аллеи достаточно далеко, с обеих сторон — дороги, правда, не слишком загруженные. Колядиным повезло — микрорайон довольно тихий. И все равно — кричи не кричи, никто не услышит…
«Лишь бы он не ушел, — встревоженно размышляла Василиса. — Надоест ждать или решит, что мы добрались домой на машине… Да нет! Не дурак же он, наоборот — должен радоваться, что сегодня мы припозднились, парк-то практически опустел… К тому же Рустам знает, что этим вечером я буду одна, а завтра могу и помириться с Рокотовым. Он наверняка считает, что мы…»
Василиса сердито фыркнула и почти побежала от автобуса к парку.
Кирилл нетерпеливо посмотрел на часы: ну и где эта сумасшедшая? Она уже час назад должна быть дома! Обычно Василиса с Лерой спешили опередить Екатерину Васильевну, а она — Кирилл специально узнавал — возвращалась с работы около половины восьмого.
Следить за девушками в городе Кирилл не рискнул: Василиса казалась ему достаточно чуткой, чтобы заметить — или почувствовать? — его присутствие.
Из расспросов — кстати, девчушка держалась как партизан! — он понял, что Василису тренировал односельчанин, парнишка старше ее на добрый десяток лет, ранее воевавший.
Слава богу, между ними ничего не было! Бывший спецназовец считал Василису зеленой девчонкой, все-таки она еще училась в школе. Хорошо — прошлой весной парень навсегда уехал из лесничества.
Василиса сказала о занятиях лишь несколько слов, но Кирилл с удивлением понял, что тренировки шли всерьез. Парнишка со смешным именем Коська обязанностями не манкировал, гонял Василису как сидорову козу, понять бы еще — зачем.
Кирилл хмуро усмехнулся: впрочем, если парень воевал на Кавказе…
Тогда он слишком хорошо понимал, насколько дешево стоит в этом мире человеческая жизнь и как легко ее оборвать любому подонку. Вот и хотел, чтобы Василиса могла себя защитить хотя бы в случае нечаянного столкновения с каким-нибудь мерзавцем.
«Это вырастить человека сложно, — вспоминая материнские слезы по ночам и ее бессильные попытки хоть как-то направлять его жизнь в милом пубертатном возрасте, печально подумал Кирилл, — а убить любого из нас… слишком легко».
В парк Кирилл приехал заранее, чуть ли не к пяти вечера, необходимо было опередить Рустама, узнать место засады и больше не спускать с Бекмуратова глаз ни на секунду.
Кирилл поправил парик и мрачно ухмыльнулся: вряд ли Рустам узнал бы его, даже случайно заметив. Все-таки над внешностью Кирилла поработал профессионал, пусть это и обошлось в три тысячи рублей.
Рокотов не жалел потраченных денег, театральный гример честно отработал их — Кирилл сам не узнал себя в зеркале, перед ним был совершенно другой человек. Не вечно мрачноватый, с жестким взглядом парень, уже мужчина, хорошо знающий себе цену, а легкомысленный и богатенький мальчишка, наверняка балующийся наркотиками и злоупотребляющий спиртным.
Круглые ярко-голубые глаза с чрезмерно пушистыми ресницами — вместо темно-серых, удлиненных. Пышный полудетский рот — вместо губ достаточно твердо очерченных. Забавный носик-картошка, мягкий и безвольный — вместо прямого и жесткого носа. Легкие светлые кудряшки, откровенно девчоночьи — вместо обычной короткой стрижки. Румяные ребячьи щечки — вместо его впалых…
Тихий кошмар!
Для полного преображения потребовалось всего ничего — цветные линзы, мягкие тампоны в нос, такие же накладки под щеки, парик и грим. Да, и, конечно, талант гримера.
Кирилл с коротким смешком поддернул широкие льняные шорты и чуть нервно покосился на ноги, бесстыже выбритые гримером, — слишком гладкие и слишком белые, якобы мальчишеские.
Образ дополняла бежевая футболка, длинная и широкая; короткий льняной жилет со множеством карманов, заполненных всякой чепухой; кожаные сандалии на босу ногу; крошечные черные втулки в ушах, к счастью, плеер Кирилл выключил; кольцо в носу и в правом ухе; серебристые цепи на шее, запястьях и щиколотках: массивные печатки на пальцах и бессменная жвачка в зубах…
Рокотова едва не стошнило, когда он себя рассмотрел.
Кирилл всегда ненавидел так называемую золотую молодежь — жестокую и трусливую, смелую лишь в стае себе подобных или при наличии личного охранника.
У них с пеленок было все, а они бесились с жиру, сжигая собственную жизнь на пьяных тусовках, разбиваясь на дорогих иномарках и погибая от наркотиков.
Слава богу, завтра с утра костюм вернется в театральную костюмерную, как и все аксессуары. Интересно, сколько денег стоило театру все это явно недешевое барахло…
Кирилл видел — Рустам пришел в парк около шести вечера. Совершенно не скрываясь, обошел его, внимательно и настороженно присматриваясь к гуляющим.
Посидел у фонтана и неторопливо выпил банку пива. Потом смял ее, швырнул мимо урны и пошел к дому Колядиных. Метров за двести до конца аллеи Рустам воровато оглянулся — на дорожке никого — и нырнул в кусты.
