Мой неласковый Муж - Екатерина Ромеро
Я не знаю, получишь ли ты это письмо, но я сделаю так, что его приход к тебе будет значить, что меня больше нет. Нет Шакира, нет Данте, который уже давно сошел с ума и перепутал добро со злом, нет больше боли и страхов — и это тоже моя цена, которую я плачу.
Все, чего я хочу, — чтобы ты не плакала, радовалась жизни. Возможно, ты скоро встретишь хорошего мужчину, заведешь семью и детей (надеюсь, я уже давно буду в аду, чтобы не видеть, как тебя целует дугой), а может, ты выберешь путь карьеры и продолжишь быть писателем, как ты всегда этого хотела.
Если ты держишь это письмо в руках, значит, меня нет. А если меня нет, девочка, Монстра тоже нет.
Не бойся ничего, живи спокойно, с тобой все будет хорошо.
На этот раз абсолютно точно.
Твой неласковый Монстр».
Мои слезы капают на это письмо, пропитывая бумагу. Его красивый размашистый почерк расплывается перед глазами. Арман написал это письмо от руки, и он знал. Конечно, он знал, что ему осталось недолго.
И я знала. Я это чувствовала, боже, ну почему… почему именно сейчас, когда я не успела ему ничего сказать, признаться, просто произнести это вслух?
— Арман, ты не Монстр и мне все равно, какой ты! Ты хороший для меня! Я тоже… тоже очень люблю тебя.
Я обхватываю голову руками и плачу. Одна в палате. И я больше не боюсь темноты, я люблю ее. Я люблю Армана, каким бы он ни был.
Глава 36
«Я не чувствовал себя ребенком. Мне казалось, что я был маленьким, а потом сразу стал взрослым мужчиной, и эти трансформации происходили вместе с моим телом. Я был нечто вроде сувенира или игрушки для Шакир Аль-Фариха, который редко, но все же приезжал посмотреть на свой «скот».
Я провожу в больнице две недели, а после Кэрол помогает мне перебраться в мою квартиру.
Я сменяю документы и прическу, обрезаю волосы, теперь я блондинка. Кэрол сказала, что опасность позади и я могу начать новую жизнь, а я не хочу этого. Не будет никакой новой жизни, потому что в ней больше нет моего неласкового Монстра.
Я больная, безжизненная, серая. Дни мелькают, как копии друг друга. Я ничего не вижу, и, как оказалось, мне не нужна свобода без него.
Меня никто и ничто не радует, я без конца перечитываю мой жестокий роман и в каждой строчке узнаю Армана. В каждом абзаце, в каждом слове он. Мой прекрасный похититель, мой ужасный Монстр, хотя уже давно таковым я Армана не считаю.
Дни бегут марафоны, превращаясь в месяцы, а я не живу, потому что Его нет рядом. Снова, вот только теперь нет никаких масок и я одна в этом огромном мире. Совершенно потеряна. Без него.
Кажется, только теперь я понимаю, что Арман на самом деле значит для меня и что влюбилась я в него гораздо раньше. Еще тогда, когда любить было нельзя. Я любила его еще тогда, когда он меня готовил к Халифату, когда я звала его своим хозяином.
Кэрол иногда звонит мне, проверяет, как я, а у меня больше нет ответов, кроме одного дежурного: я в порядке. Я свободна. Но не жива.
Я улыбаюсь, но не радуюсь. Не помню, когда над чем-то последний раз смеялась.
Я тоскую по тебе, мой неласковый, я не верю в то, что ты в аду. Свой ад ты уже прошел, Арман, ты хлебнул этого сполна! Ты так настрадался, и в то же время мое сердце отказывается принимать такую реальность.
Зачем мы встретились тогда, зачем Арман выбрал меня из тысяч, если в итоге он все равно ушел?
Тебя нет, Арман? Я не верю в это, я с этим не согласна.
— Ты обещал, что всегда будешь со мной! Ты обещал мне! — ору в пустоту. Я одна в квартире, как псих-одиночка. Прошло полгода. Я решила пока никуда не уезжать из этого города. Можно убежать от чего угодно, но только не от себя.
Я хожу на пары, ем и сплю, но я больше не мечтаю, и я застряла на одной главе. Его нет. Точка, и с этим ничего не поделать, а мне больно, потому что я надеялась на другой финал.
— Арман, я не знаю как, но я чувствую… я бы умерла, если бы ты тоже. Где ты, любимый… просто дай знак, — говорю сквозь слезы. За окном льет дождь, последние недели почти все время. Это небо плачет моими слезами. По нему.
* * *
«— На цепь его. Посадите ублюдка на цепь!!! — заверещал, а я засмеялся во весь рот, хоть улыбка теперь давалась мне с трудом. Паскудно зашитая рана с грубым шрамом тогда натягивалась до предела, и мне было больно, но я все равно смеялся, потому что понял одну вещь: Хамит может меня лупить, резать, да хоть камнями в меня бросать, но потом ему же придется меня лечить. На самом деле Хамит не смеет меня убить, не то сам тут же лишится головы, и он отлично это понимал.
Аммар тогда откуда-то притащил тяжелую цепь и забил ее в стену моей любимой холодной скорлупы без окон. Я давно считал ее личной комнатой, своими «хоромами», если так можно было сказать, потому что уж больно часто я там проводил время. Сам с собой. В одиночестве».
У меня нет ни одной его фотографии, даже крохотной, но Армана невозможно забыть, увидев только раз. Я пытаюсь дописать свой роман, правда, но выдумывать то, чего нет… какое я имею право?
В эту ночь я не сомкнула глаз, я писала воспоминания о Монстре, хотя теперь я отчетливо видела в нем именно Армана. Его нежность ко мне, его страсть, его попытки научить меня арабскому.
Все не зря — это единственное, что пока приходит в голову. Арман — это жизнь, до него я никогда не чувствовала себя настолько живой, и эти контрасты, мы настолько не похожи, но в то же время он именно тот, кто мне нужен.
— Я скучаю. Я так скучаю по тебе! И я тебя не отпускала, слышишь?! Мы должны были быть счастливы вместе, так нечестно!
Злюсь, кричу и плачу, а после успокаиваюсь. Мое настроение меняется по сто раз на день. Без него я словно потеряла землю под ногами.
