В плену страха и желаний - Огинская
Тусклое свечение лампы заставило меня зажмуриться. Слух пронзил какой-то писк. В нос ударил специфический лекарственный запах. Я поняла, что находилась в больнице.
— Каролина, девочка моя… — Услышала знакомый голос своей тётушки. — Ты очнулась, какое облегчение… — Пыталась рассмотреть её, но никак не могла поймать фокус. Всё вокруг плыло. Я стала часто моргать, чтобы восстановить зрение. — Господи… Лежи милая, я сейчас позову врача…
Хотела ответить ей, но мне помешала маска на лице и ужасная сухость во рту. Лишь слышала, как от меня удалялось цоканье каблуков.
«Я как будто вечность не пила…»
Всё вокруг начало приобретать свои очертания. Осматриваясь, пришла к выводу, что оказалась права — я лежала в больничной палате. За окном было темно, помещение освещала только тусклая лампа в центре. В воздухе витал ощутимый запах лекарств, смешивающийся с более насыщенным ароматом цветов из стоящей на подоконнике вазы. В комнате царила тишина, изредка нарушаемая мерным писком приборов, следящих за моим состоянием. Моя кровать здесь была единственной. В углу стоял небольшой диван и кофейный столик.
Послышались шаги. Дверь открылась, и в неё вошла незнакомка средних лет. На ней одет белый строгий халат, а волосы были собраны в пучок. Проследовав ко мне, она взглянула на аппаратуру рядом с койкой, а затем обратилась ко мне:
— Каролина, вы меня слышите? — Я утвердительно кивнула. — Хорошо, сейчас сниму с вас кислородную маску… — Я внимательно следила за движениями врача. Закончив, она сказала: — Каролина, в данный момент ваше состояние стабильно, но ни в коем случае не пытайтесь встать с кровати, вы ещё очень слабы… Сейчас ночь, отдыхайте. Я вернусь к вам утром.
Я посмотрела на неё и снова кивнула. Доктор вышла в коридор, где её ждала Аманда. Дверь осталась приоткрытой, потому я видела их и услышала фрагмент разговора:
— Мисс Пирс, помните, вашей племяннице сейчас нельзя волноваться. Она ещё очень слаба. Ей противопоказан стресс, поэтому рекомендую вам не рассказывать пока ей ничего.
— Да, конечно. Я всё понимаю. Я буду молчать…
«Молчать?»
Мои веки стали опускаться, и я провалилась в сон. Проснулась утром, когда в палату вошла женщина.
— Доброе утро, Каролина. Меня зовут Жаклин, я ваш лечащий врач. Как вы себя чувствуете?
Хлопая сонными глазами, задумалась:
«А как я себя чувствовала? Той пронизывающей боли уже не было, осталась неприятная тяжесть и лёгкое головокружение. Какая-то ватная слабость обволакивала моё тело, а на душе внутри разливалась тоскливая пустота».
— Наверное, нормально, — ответила ей. — Только чувствуется упадок сил.
— В вашем состоянии это считается нормой. Со временем пройдёт.
— Жаклин, скажите, что случилось? — Услышав мой вопрос, та сразу же отвела свой проницательный взор и замешкалась. — Пожалуйста.
— Считаю, сейчас вам не нужно об этом думать. На данный момент главное ваше здоровье и восстановление…
— Если вы волнуетесь за моё состояние, то должны понимать, что, оставаясь в неведении, я еще больше нервничаю, — возразила ей.
— Конечно, я понимаю. — Она потёрла подбородок, а затем чуть тише добавила: — Давайте поступим так: вы пока отдыхайте, а позже к вам придёт посетитель и всё расскажет. Договорились?
— Другого выхода у меня, видимо, нет?
— Простите, но я не в праве…
— Ладно, ладно. Я подожду.
Время тянулось предательски медленно. Я лежала в палате одна, и время от времени ко мне приходил медицинский персонал, проверяя моё самочувствие и давая лекарства. Но ждала я кого-то другого. Аманду, Глорию, Алана или Дилана… Даже мистера Вилсона, своего начальника я была бы сейчас рада видеть. Не сводя глаз с двери, выжидала, когда ко мне явиться тот самый посетитель. Я перебирала безрадостные мысли в своей голове, пытаясь понять, что же от меня скрывали. Судя по обрывкам собственной памяти, ничего хорошего мне должны были сообщить.
«Не думай о плохом», — успокаивала себя, периодически вытирая выступавшие слёзы.
И вот, наконец, дверь открылась. На пороге я увидела Алана.
Запрокинув голову, посмотрела в потолок и прошептала:
— Наконец-то.
Вернув взгляд на парня, обнаружила, что он находился в инвалидной коляске. Его лицо и открытые части тела были покрыты множеством свежих ссадин. Он робко улыбнулся, осматривая меня.
— Привет, — хрипло произнёс он.
— Привет.
— Как ты? — Он подъехал к моей кровати и осторожно взял меня за руку. Его ладонь была такой тёплой, и это тепло мгновенно передалось мне, наполняя тело глубокой нежностью.
— Жива, как видишь. — Закрыв глаза, чуть улыбнулась. Спустя столько времени в ожидании, мне не верилось, что я касалась его.
— Я так рад, что ты пришла в себя… Мы волновались за тебя.
Вдруг меня как будто ударило током и, раскрыв очи, спросила:
— Алан, что произошло? Почему все что-то скрывают от меня? Сколько времени я тут нахожусь? — Его взор был наполнен грустью. Чтобы увидеть это, не требовалось усилий. — Не молчи хотя бы ты, прошу.
Мужчина прижался щекой к моей руке и тяжело вздохнул. Кожей я ощутила его многодневную щетину.
— Каролина, что ты помнишь последнее?
— Я помню обрывками. Сложно сказать…
— Джоззи подорвала бомбу в том заброшенном складе… — Он говорил не громко, будто что-то сковывало его горло. — Она погибла на месте. Мы с тобой попали в больницу. Я отделался сломанной ногой и множественными ушибами… — Его лицо отображало непередаваемую боль. Я видела, как тяжело ему давалось каждое слово. — А у тебя тяжёлая травма головы. Из-за неё ты пробыла в коме почти две недели… Я так боялся тебя потерять…
От услышанного мои глаза расширились.
— Кома? Две недели? — переспросила его и тут же сама продолжила: — Я ничего не помню. Как это так?
Закрыв лицо ладонями, пыталась прийти в себя. Буря разных эмоций находила на меня: ужас, страх, ошеломление, замешательство… Я почувствовала небольшое головокружение.
— Тебе плохо? — взволнованно спросил парень. — Позвать врача?
— Нет-нет, просто как-то неожиданно… — Постепенно мозаика складывалась, но как будто ещё многих фрагментов не хватало. — А как тебя вообще пустили ко мне? Ты не родственник…
— Аманда помогла. Я рассказал ей, что мы с тобой… Как это правильнее выразить? — он замялся, подбирая слова. — Близки. Знаешь, я…
— Стой! Подожди! — Остановила его, когда вновь электрический разряд прошёлся под кожей. — Дилан? Он в порядке? Сильно пострадал?
Алан отвёл от меня взгляд, стараясь скрыть свою печаль. Он не отвечал, предательски долго молчал…
— Не смей молчать! Скажи, что с Диланом всё хорошо! — Мой голос переходил на истошный хрип, глаза застилали жгучие слёзы. — Не молчи… Пожалуйста…
Мужчина поднял на меня свой скорбный взор и покачал головой.
— Хейз не выжил… — произнёс он это так тихо, почти беззвучно. А в моих мыслях его фраза пролетела эхом…
