Когда вмешалась жизнь - Джуэл Э. Энн
— Трудно, да? А если не трудно, то вызывает чувство вины.
Паркер склонила голову набок.
— О чем ты?
— О боли. О горе. В первые несколько дней после чьей-то смерти кажется, что ты больше никогда не будешь улыбаться и смеяться. Затем что-то или кто-то появляется и вызывает на твоем лице улыбку или побуждает засмеяться, и это кажется таким потрясающим… пока ты не осознаешь, что делаешь это, и…
— И горе возвращается, чтобы украсть это чувство, или вина…
— Ох, вина… — Леви глубоко выдохнул через нос, — …это самое худшее. Будто горя недостаточно, вина давит на совесть и спрашивает тебя: «Чего, черт возьми, ты так счастлив?» Но я думаю, нам следует взбунтоваться. Как считаешь?
— Взбунтоваться?
Леви сел прямо.
— Давай улыбнемся. Не виноватыми и вежливыми улыбками, которыми мы обменивались сегодня со всеми остальными. А такими, которые через несколько секунд нанесут физический вред нашим лицам. Такими, из-за которых весь следующий час будут болеть все мышцы лица. Это будет нашей маленькой тайной.
Леви Пейдж был сумасшедшим. Ничего общего с Сабриной.
— Ты в деле?
Паркер несколько секунд подозрительно смотрела на него, а затем кивнула.
— Ладно. На счет «три» улыбнись как можно шире. Я хочу увидеть твои коренные зубы и десны. И держись так десять секунд. Готова? Раз, два, три, начали!
Леви улыбнулся так широко, что Паркер подумала, что его глаза вылезут из орбит, освобождая место для улыбки. Она сосредоточилась на том, чтобы показать ему одновременно свои десны и коренные зубы, что оказалось довольно сложно. Ей это казалось самой уродливой и нелепой улыбкой в мире, но она держалась. Леви медленно разгибал пальцы, считая. Когда все десять пальцев были подняты, оба выдохнули, не осознавая, что задерживали дыхание.
— Блин, у тебя в зубах застрял шоколад, — сказал он, массируя мышцы щек и челюсти.
Паркер вскинула ладонь ко рту.
— О, боже! — Она схватила бутылку воды и отпила немного, чтобы прополоскать рот.
— Разве ты не носишь с собой пудреницу и зубочистки?
Пузырь смеха застрял у нее в груди, и она выплюнула воду на него.
— О, нет! — Без препятствия в виде воды, она разразилась смехом, пока слезы — слезы счастья — не наполнили ее глаза.
— Очевидно, ты выросла в сарае. — Он вытер лицо. Затем стряхнул влагу с рук и брюк. — Никаких манер.
— Мне… — она боролась за глоток кислорода, — … мне очень жаль.
— Мой бедный костюм.
Их взгляды снова встретились на несколько секунд, и смех Паркер утих, ее улыбка исчезла.
— Не надо. — Леви покачал головой. — Вот об этом я и говорил. На несколько минут ты забыла о горе и вине. Я никому не скажу. Новое правило. Когда нам хочется плакать, вместо этого мы широко улыбаемся. Или смеемся и плюемся в людей водой с кусочками пирожного.
— Думаю, это могут осудить.
— Плевок?
— Все это.
Леви пожал плечами.
— Возможно. Но мне кажется, Сабрина и Гас хотели бы, чтобы мы улыбались и смеялись.
Паркер не знала, хотела бы этого Сабрина или нет. Гас отзывался о ней, как о совсем другом человеке, нежели она была годы назад. Знал ли Леви Сабрину, которая все время работала и путешествовала с презервативами? Но Паркер знала, что Гас хотел бы, чтобы она улыбалась и смеялась. Несмотря на моменты, когда он грубил и вел себя неуместно, Паркер знала, что он желал ей добра.
— Возможно. Кстати, об улыбке и смехе, тебе нужно еще пива, прежде чем ты сможешь рассказать мне о своем вдохновении в моде?
— Что ты имеешь в виду? — Леви бросил на нее многозначительный взгляд.
— Твой костюм для похорон немного… эксцентричный. Ты одеваешься так каждый день или только по особым случаям?
— Как одеваюсь?
— Вот так…
— Как — так? — Он оглядел свой наряд.
— Эм…
Паркер перебирала сено, выдергивая пучки и бросая их на землю. Когда она рискнула взглянуть на Леви, на его лице застыла коварная ухмылка.
— Ты ужасен! — Она швырнула в него пучок сена. — Ох, я уже думала, что действительно сморозила глупость.
Он усмехнулся.
— Я надевал его на вечеринку «Уродливый костюм» много лет назад. Сабрина и Гас тоже там были. Я поспорил с ней на пятьсот долларов, что выиграю.
— И ты выиграл?
— Нет. Хочешь верь, хочешь нет, но нашелся костюм поуродливее. Сабрина так его возненавидела, что я пригрозил надеть его на ее свадьбу, просто чтобы побесить. Она сказала: «Через мой труп». Я ответил: «Договорились. Я надену его на твои похороны».
Челюсть Паркер отвисла.
— О, боже! И ты действительно его надел. Это… — Она покачала головой.
— Безумие. Я знаю. Но это помогло мне пережить день. Я предпочитаю смеяться, а не плакать. И я человек слова, так что у меня действительно не было другого выбора.
Она еще раз осмотрела его рубашку с узором пейсли, фиолетовые брюки и белые туфли.
— Серьезный выбор. Какие на тебе носки?
Леви задрал штанины, обнажив желтые носки с белыми смайликами.
— Ты полностью справился с задачей.
Он усмехнулся. Даже в тусклом свете сарая его голубые глаза сияли жизнью. Неужели глаза Сабрины когда-то так же сверкали рядом с Гасом? Женился ли он на веселой девушке?
— Что же… — она встала и отряхнула зад, — …мне пора.
— Да, мне тоже нужно проведать маму. — Он схватил тарелку с недоеденным десертом. — Я приду завтра и заберу Рэгса. Полагаю, мы останемся у них дома на несколько дней, и все организуем. Не думаю, что время облегчит разбор их вещей или продажу дома. Джеральд согласился. Он думал, что нам просто нужно это сделать. Обрести покой.
Каждый мускул в теле Паркер напрягся, отчаянно пытаясь сдержать эмоции. Разобрать их вещи. Продать дом. Просто это сделать. Обрести покой. Все это ранило слишком глубоко, особенно учитывая, что упакованный чемодан по-прежнему лежал на полу ее спальни.
— Ага. — Она прочистила горло. — Это, э-э… наверное, к лучшему.
Она вышла из сарая в удушающую жару, все еще тягучую и знойную, даже несмотря на низко висящее солнце.
— Увидимся завтра. — Она взмахнула рукой в дружеском жесте и направилась к маминой машине.
— Паркер?
Она повернулась.
Леви задумчиво смотрел на нее, слегка нахмурив брови и почти не улыбаясь.
— Спасибо за то, что ты сделала сегодня для моей мамы. Я до сих пор немного в восторге от этого. — Он потер затылок.
— Это пустяк. — Она пожала плечами.
— Это — всё.
Паркер несколько секунд выдержала его взгляд, а затем кивнула.
— Спокойной ночи, Леви.
Глава 21
