Я буду рядом (СИ) - Татьяна Ма
Она не стала дослушивать, что скажет отец, и отключилась. Настя знала, слышала по голосу, как он счастлив. Долгожданный сын! Ему теперь точно не до Насти и ее проблем. И уж тем более ему некогда вспоминать, что сегодня, помимо его дня рождения, у Насти скорбная дата. Сам он уже давно перестал скорбеть по рано ушедшей жене, Настиной маме.
Чтобы хоть как-то отвлечься от грустных мыслей, она сделала еще один звонок.
— Господи, Анастаси! Я уж думала, этот твой страшный телохранитель запрятал тебя в какой-нибудь подземный бункер и никогда не выпустит, — радостно затараторила Жанна. Вот кто был искренне счастлив слышать Настю. — Когда ты вернешься? Без тебя скучно.
— Не знаю, надеюсь, что очень скоро.
Они еще какое-то время поболтали. Жанна успела вывалить на Настю все новости о том, что произошло в городе за время ее отсутствия. Передав привет Фифи, которая сидела под боком и тоже что-то кричала в трубку на заднем фоне, и отключив телефон, Настя грустно вздохнула. Оказывается, хоть уединение с Мурадом — это прекрасно, но как же она соскучилась по всем: и по отцу, и по Жанне с Анфисой, и по Петечке с Татьяной Сергеевной. Долго еще Мурад будет держать ее здесь?
Когда тот вернулся вечером, Настя не стала рассказывать о том, что звонила отцу и Жанне. Она знала, что он не одобрил бы. Интересно, а он сам в последнее время связывался с отцом? Знал ли, что Алла беременна?
За ужином Настя спросила:
— Сколько еще мы будем сидеть здесь?
Даже если ее вопрос не понравился ему, вида Мурад не показал, лишь сухо бросил:
— Еще какое-то время.
— Долго?
— Думаю, еще пару недель, может чуть больше.
— А что изменится за эти пару недель? — нахмурилась Настя. — Твои люди нашли того, кто покушался на меня?
— Нет, но мы близки к этому, — признался Мурад.
— Правда? — Настя от нетерпения заерзала на стуле.
— Насть, я пока сам ничего не знаю. Нужно подождать.
— Господи, сколько можно еще ждать! — Раздражение прорвалось наружу.
Мурад прищурился, пристально всмотревшись в ее лицо, но ничего не сказал, убрал тарелки в раковину.
— Я помою, ты устал в дороге за целый день, — снисходительно сказала Настя.
Она уловила мелькнувшую в его глазах теплоту.
— Тогда я пойду в душ, — кивнул он и вышел.
Вечером они не стали читать вместе книгу. Мурад сказал, что ему нужно над чем-то поработать, и заперся в кабинете. У Насти тоже не было настроения погружаться в вымышленные истории, да и без Мурада чтение не приносило былого удовольствия. Возникшее между ними за последние недели тепло будто испарилось. У Насти на душе скребли кошки. Послонявшись по дому, она решила пораньше лечь спать. Однако сон не шел. Она слышала, как Мурад прошел по дому, проверяя, заперты ли замки, слышала, как он поднялся к себе.
А потом Настя погрузилась в тревожный сон. Ей снова привиделось, как она отдергивает покрывало, а под ним лежит распятая лягушка. Затем вместо лягушки там лежала сама Настя, а потом какая-то женщина.
— Мама! — крикнула Настя во сне и проснулась.
Комната полностью погрузилась в темноту, только из-за полузадернутых штор лился рассеянный лунный свет. Вдруг до Настиного слуха донесся вой. Волчий вой. Где-то совсем рядом! Потом еще и еще. Все ближе и ближе! Настю пробил нервный озноб. Она вылезла из-под одеяла и подошла к окну. Ей показалось, что между деревьев блестят глаза. Вой раздался снова. Настя выскочила из комнаты и бросилась в спальню Мурада, с грохотом распахнув дверь. В лунном свете она увидела, как ее телохранитель тут же дернулся и сел в кровати.
— Что случилось? — спросил Мурад, включая настольную лампу.
— Волки, — прошептала Настя.
— Волки? — непонимающе спросил он спросонья.
— Да, волки воют, совсем рядом с домом. — Она замолчала, прислушиваясь. — Вот, опять!
Мурад тоже прислушался, а потом сказал:
— Насть, нечего бояться.
— Они же прямо около дома. — В голосе ее звенела паника.
— Во-первых, они не около дома, а в лесу, — возразил Мурад, — а во-вторых, в дом им все равно не попасть.
— Мне страшно, — сказала Настя и, поколебавшись, спросила: — Можно я с тобой останусь?
— Со мной?
Насте показалось, что в голосе телохранителя прозвучала паника.
— Ну да, — кивнула она.
Она видела, что Мурад колеблется, но, думая только о своем страхе, не могла понять, чего боится он.
— Хорошо, — с какой-то безысходностью в голосе ответил Мурад и подвинулся.
Настя умостилась с краешку кровати, повернувшись на бок, и почувствовала, как Мурад накинул на нее одеяло.
— Спасибо, — шепнула она.
Снова раздался волчий вой, и Настя охнула, ощутив, как сердце ее кольнуло, а потом бешено понеслось вскачь. Мурад потушил лампу, и в следующую секунду рука его обвила Настину талию.
— Не бойся, — шепнул он ей на ухо.
Настя устроилась поудобнее. Ее спину грело тепло его тела. Мурад крепче прижал ее к себе.
— Говорят, волки воют к покойнику, — дрожащим голосом прошептала Настя.
— Глупости, это про собак такое говорят, — возразил Мурад.
— И про волков тоже, — упрямо ответила Настя.
Она прижалась спиной к Мураду, чувствуя на затылке его дыхание. Только сейчас она осознала, что прибежала к нему в одной короткой футболке, а сам Мурад вообще, видимо, спал только в трусах. Настя пошевелилась, устраиваясь поудобнее и закрывая глаза.
— Мурад, — испуганным голосом сказала она.
— Что? — Голос его был хриплым, а слова будто давались ему с трудом.
— У тебя… встал.
— Было бы удивительно, если бы не встал, — зло огрызнулся Мурад.
Настя развернулась и оказалась лицом к лицу с Мурадом, который теперь, опершись на локти, навис над ней. Бедром Настя ощущала всю силу его возбуждения.
— Я думала, что не интересую тебя в этом плане. — Сердце билось так сильно, что его толчки отдавались в груди Мурада. Настя чувствовала, что и его сердце несется галопом.
— Ты почти голая нырнула в мою постель, прижалась ко мне… — Мурад перевел дух. — Я прежде всего мужчина.
Настя с удивлением и неосознанной радостью всматривалась в темные глаза Мурада.
— Ты же понимаешь, что я сюда не за этим пришла, — сказала она. — Мне действительно стало страшно.
— Я понимаю, — кивнул Мурад.
Настя снова легла на бок и попросила:
— Обними меня.
Мурад обнял. Настя долго молчала, прежде чем сказать:
— Между прочим, ну, если тебе интересно, у меня еще никогда этого не было.
— Чего не было? — не
