Рубль-пять - Алёна Берндт
– Я вернуться хочу, – глухо пробормотал Андрей, – давно, чуть не с самого первого дня. Просто не мог… Ниночка родилась нездоровой… Не мог! А сейчас… да считай, что нет у меня никакой семьи! Зоя собирается в Москву уезжать, отца ее туда на работу перевели, Ниночка… в специальном… санатории, в Подмосковье.
– А тебя что же, в Москву не берут? Ты же муж, Зоя, наверное, тебе тоже говорила, что любит. Что же ее в том не упрекаешь?
– Не говорила… И я не говорил, может, в том все и дело. Натусь, давай все забудем, что было, оба мы ошиблись! Я пить брошу, обещаю! Вот ни капли, никогда в жизни! Заживем счастливо, как раньше!
– Оба ошиблись?! Вот как? – Натка зябко повела плечами, пора было заканчивать этот разговор. – Да, наверное, ты прав! Я ошиблась, когда поверила тебе, поверила, что любишь и замуж за тебя пошла! Но… за одно тебе спасибо – за сына моего! Уходи. Ничего уже не вернешь, у меня… другой мужчина. Достойный и честный, знает, чего от жизни хочет. А ты… не ходи сюда, не знает тебя сын, как отца, не было тебя в его жизни, когда это нужно было, и теперь уже не исправить это.
– Другой? Другой мужчина?! – куда-то улетучилась вся нежность Андрея, с которой он вел речи ровно до этого момента, теперь в голосе звучала лютая ненависть. – Да чего ты врешь! Я все о тебе знаю, нет никого у тебя! Да и кому ты нужна, не смеши меня! Рубль-пять!
– Надо же, только что была Натуся, а теперь уже Рубль-пять? Всегда у тебя, Андрей, так все и менялось – то ты любишь, а то ненавидишь… – Натка хоть и с трудом, но справилась с пронзившей самое сердце фразой, так больно ранящей ее с самого детства. – Да и вообще, хоть ты и не заметил, я уже не Рубль-пять давно! Все у меня хорошо, операцию сделала, без тебя-то у меня и время появилось о себе подумать! А ты к маме ступай, ее благодари – за новую семью, за жизнь свою счастливую! И не ходите сюда больше оба, а если еще раз придешь пьяный – я милицию вызову, скажу, что буянишь! Пусть Зоя тебя потом из вытрезвителя забирает! Если, конечно, ты ей нужен такой.
– Ах, ты! – тут уж Андрей не смог сдержаться и ринулся к бывшей жене с потемневшим от гнева лицом.
Натка отступила назад и попыталась захлопнуть калитку, но она отлетела в сторону от сильного удара Андрея, который шагал к пятящейся к дому Наталье.
– Уходи! Уходи отсюда! – с крылечка, словно рассерженный воробей, слетел Алешка и с кулаками кинулся на отца. – Сто лет тебя не было, зачем пришел?! И никакая мама не Рубль-пять, а ты… ты… пьяница!
Андрей опешил от такого и молча стоял, покорно снося удары детских кулачков. Алешка изо всех сил колотил по животу отца, еле доставая ему до груди, рыдания сотрясали мальчишку, и Натка кинулась к сыну.
– Сынок! Сынок! Не надо! – она с трудом оторвала Алешку от столбом стоявшего Андрея. – Он уйдет, и больше у нас не покажется! Иди ко мне!
Она оттащила сына, прижала к себе трясущееся от злости и слез тельце сынишки и глянула на Андрея. Если бы взглядом убивали, тот бы сейчас умер от злобы, которая полыхала в Наткиных глазах.
– Уходи! – глухо проговорила она, одной рукой прижимая к себе сына, а другой нащупав стоявший у крылечка ломик, которым скалывала лед у калитки. – Не доводи до греха! И больше сюда глаз не показывай, худо будет!
Андрей вздрогнул всем телом, до мутного его сознания дошли какие-то мысли, о чем он раньше и не подозревал… он всегда считал, что Натка не способна на злость, думал, что ей нужна защита, что сама себя она никогда в жизни отстоять не сможет. Не только потому, что инвалид, а больше по доброте души и сердца. Испуганно глянув в Наткины глаза, Андрей поспешно вышел за калитку и зашагал по улице, временами останавливаясь, чтобы отереть вспотевшее лицо.
– Все, сынок, успокойся! – Натка опустилась на корточки перед сыном. – Все хорошо! Ты у меня боец, как меня защитил!
Алешка еще дрожал, но от маминых слов заулыбался трясущимися губами и не отнимал от нее рук, крепко обнимая Натку.
– Сынок, ступай в дом, а я калитку запру, – Натка мягко подтолкнула сына к крылечку, но тот неожиданно уперся.
– Нет, я тут постою, пока ты закрываешь, – нахмурился Алешка. – Вдруг он… вернется!
Натка покачала головой, быстро заперла калитку на железный засов, накинула еще и крючок, который обычно не запирала, и обняв сына за плечи, увлекла его в дом.
Глава 44
Молча сидели Натка с Алешей перед чашками с остывающим чаем, думая о случившемся. Натка смотрела на сына, корила и терзала себя, что не уберегла его от всего этого.
«Надо было просто захлопнуть калитку, как только его увидала! – думала она. – Зачем вообще начала этот разговор! Пусть бы лучше долбился там, пока сам не устал, калитка крепкая, забор высокий… А я, дура! Разговоры еще с ним разговариваю!»
– У Славки Зотова, который в нашем классе, отец сильно пьет, – как-то по-взрослому сказал Алешка, – их с матерью из дому на мороз выгоняет, они в бане ночуют, как отец напивается… Славка все время говорит, что лучше бы его отец умер… Я не хочу так… такого…
Он замолчал и поболтал ложкой в своем бокале с корабликом, любимом с самого детства, а Натка не знала, что ответить сыну, молча глотала слезы, стараясь не зарыдать.
– Мам, а ты… дядю Сашу любишь? – вдруг спросил Алешка и подтянул к себе коробку с мармеладом, которую Саша привез им с последним своим визитом.
– Я… – растерялась Натка, – а я… не знаю даже, что тебе сказать на это… а почему ты спросил?
– Я бы очень хотел, чтобы дядя Саша с нами жил, – заявил Алешка весело, детская душа отходчива на зло, и он уже думал совсем о другом, не о визите непутевого отца. – Никто бы не посмел к
