Рубль-пять - Алёна Берндт
– Вот вроде бы все правильно говоришь ты, Катюш, но мне неспокойно на душе от этого, будто виновата я в чем-то перед сыном.
– Нет, Наташа, не права ты. Не бери на себя вину Андрея, это только он виноват в том, что семья разрушена, он за вас всех тогда выбор сделал, вас не спросил. Это его ответственность, и его матери… как она вообще с этим живет, я не представляю! Вот Саша – такой пример для мальчика, настоящий пример. Эх, таким как он, да семерых детей бы надо, чтобы такие люди, как он, вырастали! Ладно, что ты зря себя терзаешь думами, давай-ка чай допивать, да я побегу. Вот, мама моя тебе послала гостинцев – с лета заготовки. Банки пустые прибери, обратно потом отвезем, сама же знаешь – у нее банки эти – сокровище.
Расцеловавшись, подруги распрощались по давней привычке, когда еще жили в разных населенных пунктах, и все еще не привыкли к тому, что теперь уже могут хоть по пять раз на дню забегать друг к другу.
Натка была сегодня на выходном, потому собиралась пойти сначала на прием в поликлинику, потом забежать в несколько магазинов, поискать подходящий подарок для Сашиного отца. Все же приглашали ее отметить день рождения, и не являться же без подарка, хотя она уже сломала всю голову – что же подарить. Хоть Саша и говорил, что сам позаботится о подарке от них обоих, но Натке хотелось что-то выбрать и самой. Подробно расспросив Сашу, что любит его отец, чем увлекается, все равно пока Натка так ничего и не придумала, потому и надеялась, что поход по магазинам наведет ее хоть на какую-то мысль.
Февраль заканчивался, все чаще солнышко пригревало совсем по-весеннему, воробьи и синички, малые птахи, уже радовались грядущей весне, о чем и сообщали людям веселым щебетанием. Натка возвращалась домой, скоро из школы придет и Алешка, они сядут обедать и вместе делать уроки. Натка любила такие дни – принадлежащие только им с сыном. Хотя… сегодня она еще ждала в гости Сашу, у него начинался отпуск, и хоть он и не обещал ничего, Натка надеялась, что он приедет…
С каждым его визитом ей все труднее было с ним расставаться, и все чаще хотелось прошептать: «Оставайся!», но язык будто отнимался. И каждый раз Натка думала, что вот в следующий-то раз она точно скажет это… и снова не получалось, язык будто прилипал к небу.
– Ну что, как у тебя дела, что в школе нового? – спросила она сына за обедом, доставая из духовки теплые котлетки.
– Мам, мы решили с ребятами на Восьмое марта девочкам приготовить такие картинки, сделанные на досочке выжигателем. Скажи, а выжигатель – это дорого покупать?
Алешка никогда ничего не просил, ни игрушек, ни вещей, и, если что-то ему хотелось, всегда спрашивал – дорого ли это стоит.
– Не очень и дорого, сынок. К нам в магазин как-то привозили, я помню… Надо спросить тетю Инну, вроде бы в ее отделе они были. Если будет, я тебе куплю.
– Спасибо, мам! Рома Вершинин обещал договориться со старшим братом о подходящих досочках. Ромин брат уже в выпускном классе учится, и они на уроке труда работают на станках. Вытачивают толкушки и скалки, и много что еще делают, Рома рассказывал, у них дома есть. Ой, мам, я так хочу уже поскорее в старшие классы, тоже на станках буду…
Их разговор прервал громкий стук в запертую по Наткиному обыкновению калитку. Накинув на плечи куртку, обрадованная Натка побежала открывать – она была уверена, что это приехал долгожданный ее гость.
Глава 43
– Я так и думал, что ты дома. – За калиткой Натка увидела вовсе не Сашу, навстречу ей, радостно улыбающейся, шагнул хмурый Андрей. – На работу к тебе как ни приду, так тебя нет постоянно. Думаешь, я совсем дурачок? Не понимаю, что твои девки просто тебя прячут, и сама ты прячешься от меня.
– А тебе что надо-то? Зачем приходишь? – холодно сказала Натка и встала в калитке, чтобы не впустить на двор незваного и нежданного гостя.
– Так, хочу убедиться, что ты передаешь сыну все вещи и игрушки, которые я для него покупаю и в магазине у вас оставляю! Чтоб он знал, что у него отец есть, а то растет безотцовщиной. Может, ты там договариваешься со своими, да оформляешь возврат, деньги себе забираешь, а Алешке – ни гу-гу, что отец приходил с подарком ему.
– Да, и деньги забираю, ведь суммы огромные, как не польститься! – рассмеялась Натка. – А в игрушки еще и сама играю!
От Андрея пахло спиртным, вид у него был довольно угрюмым и даже помятым, модная когда-то дубленка засалилась на животе, рукавах и карманах, от чего вид имела не такой презентабельный, как раньше, когда гордый Андрей являлся к бывшей жене. Теперь из-под шапки неопрятно торчали отросшие волосы, сероватая кожа лица и мешки под глазами выдавали его образ жизни.
– Пусти, с сыном хочу повидаться, поговорить! Вырос уж, наверно, совсем, а отца в глаза не помнит.
– Приходи трезвый, тогда и пущу, – Наткины сомнения теперь сильнее подняли ядовитые свои головы. – А сейчас… сам подумай, разве ты хочешь, чтоб Алеша тебя таким увидел!
– А я разве не трезвый?! Да что ты вообще о моей жизни знаешь, о моем горе! – Андрей сорвался на слезливый крик. – Сидишь тут за забором, от всех отгородилась, никто не нужен! А говорила мне когда-то, что любишь! Врала, значит!
– Так и ты много чего говорил, а уж обещал еще больше, – тихо ответила Натка. – Обещаний, однако, не сдержал.
– Натусь, – тон Андрея неожиданно переменился, – пусти в дом, прошу… Поговорим, с тобой, с сыном… истосковался я по вам, свет белый не мил без вас.
– Я сказала, приходи трезвым. А вообще – говорить нам не о чем, у тебя давно
