Горечь и мед - Вера Рэйдж
— Я люблю вашего сына не за деньги, Ольга. — я привстала из-за стола, не желая больше находиться с этой женщиной.
— Любишь? Не смеши меня. Любви не существует. Уж я-то знаю.
— Спасибо за ужин.
Я вышла из гостиной, по случайности даже прихватив с собой белое полотенце, которое положила на колени за трапезой, и пошла в комнату Филиппа. Глаза резало от слез. Как она могла такое сказать? Чем я навела на себя такие подозрения? Хотелось сбежать из этой квартиры, но я не могла оставить Фила. Он-то здесь не при чем.
Я просидела минут пятнадцать в полном одиночестве. Через закрытую дверь слышала, как Филипп разговаривает с матерью. Она переходит на личности и называет меня бедной, а мой наряд похожим на девушку легкого поведения. Он, совершенно спокойным тоном, так свойственным ему, защищает меня. Шаги. Дверь в комнату открывается:
— Бери вещи. Пойдем. — говорит он, а сам достает спортивную сумку из недр шкафа и складывает в нее одежду. Он что, уходит из-за меня из дома?
Я не задавала вопросов. Делала, как он сказал. Я уже поняла, что Ольга совершенно мне не рада. Мы также без разговоров выходим из комнаты Фила в прихожую. Ольга даже не вышла попрощаться. Филипп достает мой пуховик из шкафа и помогает одеться. Сам надевает пальто и повязывает поверх шарф, что я подарила ему. В полном молчании мы вышли из квартиры. Филипп забрал у меня рюкзак и нес все сам. Я боялась задавать вопросы. Он выглядел очень злым.
Снег летел в лицо и бил по щекам. Я накинула капюшон на голову. Наплевать на прическу, главное не заболеть. Филипп не произносил ни слова. Я чувствовала, как от него исходит аура негатива и не хотела вмешиваться. Лишь взяла его за руку и слегка сжала, чтобы выказать поддержку. Фил принял ее и засунул наши руки в свой карман, как обычно. Из его рта то и дело вырывалось облачко пара. Я первый раз видела его злым.
Мы подошли к дому Вадима. Окна его квартиры светились разными цветами. Вечеринка уже в самом разгаре. Скучающей консьержке мы сообщили в какую квартиру идем, но она даже не повела бровью. Просто махнула рукой. Сколько таких, как мы, сегодня пришли и сказали ей такой же номер квартиры?
Вадим был уже пьян, когда открывал нам дверь.
— Филипп, братан, ты наконец-то пришел! — Вадим по-братски поздоровался с ним и похлопал по плечу. — И наша маленькая Ева тоже здесь, — он обнял и меня. — Проходите, все уже в полном умате.
— Держи, это тебе, — я вручила ему сверток с футболкой.
— Ева, как приятно! Не стоило, — Вадим разорвал оберточную бумагу и расправил футболку за плечи, — какая классная!
— С новым годом! — к нам подбежала Лика. На ней надет ярко-красный корсет с пушистым краем. Она полезла обниматься ко мне, чего я совсем не ожидала, что выдал мой озадаченный взгляд на Фила. Он пожал плечами. Но все равно обняла ее в ответ.
В квартире громко играла музыка. Барная стойка на кухне и стеклянный столик в гостиной заставлены бутылками с алкоголем, стаканами и закусками. Все принесли что-то из дома: на столе стояли тарелки из совершенно разных наборов с канапе, бутербродами и фруктами. Была даже тарелка с тарталетками с красной икрой. Пока я относила наши сумки в комнату Вадима, Филипп наливал себе виски. Я обошлась обычной колой. Мне не хотелось пить. Того бокала шампанского вместе с Ольгой вполне достаточно для моего организма. Фил болтал о чем-то с Вадимом и Андреем, а я отошла в сторонку, чтобы написать отцу праздничное поздравление. Точнее ответить на его и тети Жени. Они еще в двенадцать ноль одну написали мне. Слева от себя я заметила кучку девчонок. Они сидели на диване, облаченные в блестящие короткие платья, все как одна, и болтали, поглядывая иногда в мою сторону. Удивлением стало то, что среди них я увидела Лизу. В точно таком же наряде, как и у остальных. Все-таки не удержалась и перешла на темную сторону, подружка? Пусть обсуждают, что хотят. Поступок Лизы — худшее, что когда-либо делали со мной. А от меня вообще-то ушла мать. Я знаю, о чем говорю.
Лиза на секунду остановила на мне взгляд, а затем показательно сильно закатила глаза. Я еле сдержалась, чтобы не сделать также. Вернулась к другим гостям. Вокруг все оказались сильно пьяны. Кто-то громко пел, кто-то танцевал около барной стойки. Была даже парочка, зажимающаяся в углу. Вроде это — Гриша — одноклассник Фила, и моя одноклассница, которые уже проводили время вместе на тусовке у Вадима на даче. Я оглядела всех взглядом и начала гадать, сколько же новый постов спровоцирует эта ночь в “Сплетнике”. Все обожали обсуждать старшие классы. Кто во что оделся, кто с кем спит, кто кого предал. Посты про одиннадцатые классы набирали больше всех комментариев и репостов. Людям нравилось чувствовать, словно они частичка происходящего в жизнях других. И я отчаянно стремилась вновь не стать объектом для сплетен. Внезапно мне стало душно. Дурно находиться среди всех этих людей. Их единственная цель на эту ночь — напиться. Провести время так, чтобы потом было что обсудить с другими. Или наоборот, забыться, чтобы ничего не помнить. Захотелось оказаться дома. Вдвоем с Филом. В нашем маленьком мирке на двоих.
Я отыскала его глазами и подошла. Он все еще стоял с Андреем и Вадимом, держа в руке недопитый стакан виски. Создалось ощущение, что он скучает, лишь воспитанно слушая и изредка кивая во время разговора.
— Пойдем домой? — шепнула я Филу на ухо. Конечно же я имела ввиду свой дом, а не его.
— Пойдем, персик. — без раздумий ответил он, отставив стакан на барную стойку.
Мы забрали свои вещи, попрощались с Вадимом и Андреем и вышли из этого логова подростковых сплетен и интриг.
— Твой папа точно не против, что я переночую у вас? — спросил Фил, когда мы вышли из подъезда. Морозный ночной воздух ударил по щекам.
— Он на даче, можем ему не говорить. Да и мне восемнадцать вообще то, если ты забыл. — я качнула головой в его сторону.
— Теперь я старше тебя на целый год!
— Вообще-то всего на четыре месяца! — я ткнула его пальцем в грудь. — У
